VolandProlId
Любитель
Последние годы Китай придерживается политики жесткой привязки национальной валюты к доллару. Однако это не устраивает США. Американская администрация пытается заставить руководство КНР ввести плавающий курс юаня.
Тщетные ожидания
Разговоры о возможной переоценке курса юаня (жэньминьби) возникли в первые месяцы 2003 года, а летом США начали настоящее наступление против его жесткой привязки к доллару. Об этом «Валютный спекулянт» писал в октябре прошлого года. Американская критика связана с тем, что эйфория, царившая в США два года назад, перед вступлением Китая в ВТО, сегодня сменилась неподдельным разочарованием. Это чувство питают два подспудных течения. Во-первых, политические мотивы, заставляющие обвинять КНР в краже американских рабочих мест путем поддержки низкого курса китайской национальной валюты. Они определяются текущей конъюнктурой, и, скорее всего, сойдут на нет после президентских выборов ноября 2004 г. в США. Во-вторых, серьезное недовольство американского делового сообщества.
Дошло до того, что в начале сентября 2003 г. группа сенаторовдемократов внесла законопроект о специальном тарифе в 27.5% на китайский экспорт в США до тех пор, пока курс юаня не будет увеличен. На американское нетерпение и критику Китай отвечает традиционной неторопливостью в духе парадигмы «Переходить реку, медленно ощупывая камни» и формулы, выработанной во время азиатского финансового кризиса 1997 г.: «Мы приверженцы либерализации. Но мы не можем представить четкого графика, как быстро это пойдет». Глава Народного банка КНР (центральный банк страны) Чжоу Сяочуань заявил в сентябре 2003 года на заседании МВФ: «Китай будет удерживать свою валюту стабильной, постепенно ослабляя регулирование по капитальным счетам и реформируя политику валютного курса для постепенного достижения полной конвертируемости юаня».
В общем, Китай пытается уклониться от прямых столкновений с американской администрацией. Пекин неоднократно заявлял о своей готовности решать проблемы на основе консультаций. Однако со всей определенностью он заявил о дальнейшей приверженности политике привязки юаня к доллару. В этой связи утверждение Максима Семенова, что свободная конвертация юаня – дело ближайшего времени, и что Китай согласен с такими ожиданиями [1], вряд ли соответствует действительности.
Стабильность – залог успеха
Дело обстоит с точностью до наоборот. Как заявила в начале августа газета China Daily, выступление премьера Вэня Цзябао по поводу стабильного обменного курса жэньминьби подводит черту под дебатами относительно китайской валюты. На встрече с представителями Citigroup премьер дал понять, что, конечно, китайское правительство с глубочайшим вниманием относится к проблемам, волнующим международное сообщество. Однако тщательный анализ ситуации показывает, что нынешний валютный курс соответствует действительному положению дел в стране и способствует развитию как национальной экономики, так и мирового хозяйства. Так что китайские финансовые и экономические проблемы будут решаться именно в Пекине, а не в Вашингтоне, Брюсселе или Токио. Однако международное давление на Китай только увеличилось. Именно в ответ на растущие ожидания ревальвации юаня китайский премьер заявил о твердом намерении продолжать действующую политику валютного курса. Вслед за ним о необоснованности всех призывов к укреплению жэньминьби заявил управляющий директор Мирового банка Чжан Шэнман. На международном финансовом форуме в Шанхае он сказал, что при большом положительном торговом сальдо Китая в торговле с США его общее торговое сальдо не столь велико. Быстрый рост китайского экспорта в первую очередь связан с глобальной миграцией производств, и, соответственно, растущий поток продукции из Китая представляет собой «мигрантов» из таких стран, как Малайзия и Таиланд.
Кроме того, реальное влияние Китая на глобальные экономические процессы вовсе не так значительно. Его доля в мировом экспорте составляет всего 5%. Чжан заявил, что Китай готов в отдаленном будущем пойти на расширение валютного коридора при наличии соответствующих экономических условий. А в ноябре прошлого года газета «Жэньминь Жибао» опубликовала экспертные оценки НБК, по которым в период 1994-2002 гг. (в 1994 г. был введен единый валютный курс юаня) китайская валюта в номинальном выражении выросла против доллара США, евро и японской иены на 5.1%, 17.9% и 17.0% соответственно. С учетом инфляции рост против трех основных валют составил 18.5%, 39.4% и 65.3%. Что касается узкого коридора, в котором колеблется курс жэньминьби, то газета напомнила, что он был реакцией на кризис 1997-1999 гг. и был с удовлетворением воспринят соседями и торговыми партнерами Китая. На 11-м саммите форума АТЭС в Бангкоке (октябрь 2003 г.) президент КНР Ху Цзиньтао снова четко заявил о намерении китайского правительства сохранять существующую систему валютного курса как отвечающую потребностям экономического развития Китая, региона и мира. Он пообещал в перспективе провести в рамках финансовых реформ совершенствование механизма формирования валютного курса жэньминьби. Следует отметить, что поддержание конкурентоспособных (читай «заниженных») валютных курсов не является чем-то новым для Азии. «Мандарины» региональной экономики уже давно удерживают курсы местных валют на относительно низком уровне, чтобы обеспечить привлекательные цены для экспорта.
Для политики низкого курса есть еще одна причина. Правительства не дают расти своим валютам путем скупки на валютных рынках через центробанки долларов США. В результате их валютные резервы растут. Это также позволяет впрыскивать дополнительную денежную массу в национальные экономики, так как на каждый купленный доллар центральный банк продает эквивалентное количество национальной валюты, которая реализуется в национальной банковской системе.
Так, чтобы поддерживать стабильный валютный курс жэньминьби к доллару, НБК регулярно проводит интервенции на Шанхайской валютной бирже. Ряд экономистов опасаются, что чрезмерная ликвидность создает риск возникновения «пузыря» на рынке активов, особенно на рынках недвижимости в Шанхае и Пекине.
Интервенции vs. заимствования
В последние месяцы НБК стал наращивать выпуск краткосрочных долговых обязательств, изымая часть денег из экономики и снижая ликвидность, стимулированную валютными интервенциями, – к концу ноября он выпустил краткосрочных обязательств на 400 млрд. юаней ($48 млрд.). Конечно, это связано с определенными издержками, но при внутренней ставке около 2% они не могут быть чрезмерными. Сейчас Пекину более выгодно нести дополнительные издержки, связанные с поддержанием заниженного курса, чем рисковать, пытаясь реформировать систему валютного курса, и создавать угрозу подрыва столь важного для Китая экспортного сектора. Для многих стран Азии деньги, «впрыскиваемые» при валютных интервенциях, стали важным средством борьбы с дефляцией. Одновременно это стимулирует развитие банковской системы и потребительской культуры, так как банки, накачанные деньгами, начинают изобретать новые формы кредитования, в первую очередь частных лиц. Это тоже крайне важно, так как, если мировые рынки не восстановятся, страны региона хотя бы частично смогут опереться на внутренний спрос, пока не улучшатся условия мировой торговли. Порой валютная интервенция ведется открыто, но чаще скрытно. Нет никаких сомнений в том, что все страны Азии, от Японии до Индии, преднамеренно ведут политику заниженного валютного курса. Такая политика позволяет поддерживать ключевые экспортные секторы путем накачки деньгами национальных экономик, защищает от дефляции и поощряет развитие внутреннего спроса. Показательно, что объемы кредитования китайскими банками быстро растут. По данным НБК, за первые девять месяцев 2003 г. банки выдали кредитов на 2.7 трлн. юаней ($326 млрд.). За весь 2002 г. было выдано кредитов на 1.85 млрд. юаней.
Чтобы сдержать дальнейший рост объемов выданных кредитов, НБК был вынужден с конца сентября повысить резервные требования (доля депозитов финансовых организаций, размещенных в центральном банке) с 6 до 7%. В декабре ушедшего года центробанк отчитался о наметившемся торможении роста объемов кредитования. Безусловно, бесконтрольное расширение кредитования может нанести ущерб местным финансовым институтам, но надлежащий контроль снижает этот риск. Центробанк может легко купировать излишки денежной массы дополнительными заимствованиями на внутреннем рынке. Что уже начал делать НБК.
Глас вопиющих
Все эти преимущества сводят на нет любую критику валютной политики азиатских стран со стороны США, ЕС или Японии. Эта политика сейчас является наилучшей для экономического развития стран региона. Поэтому не удивительно, что юань удерживается на отметке 8.28 за доллар США почти десять лет.
Видимо, ревальвация даст мало положительных результатов, но создаст ожидания новых движений валютного курса. Первые сигналы того, что давление в пользу изменения курса юаня может сыграть негативную роль, проявились в ходе прошлогоднего выпуска долларовых бондов в Китае. Это первый выпуск такого рода, но он встретил гораздо более прохладное отношение, чем ожидалось, и это было связано именно с надеждой, что в долгосрочной перспективе курс юаня будет повышен. Но вместо ревальвации китайское правительство, как было сказано выше, готово пойти на скромное расширение пределов торговли жэньминьби против доллара с одновременным предоставлением национальным организациям большей свободы в деле инвестирования за рубежом. Уже предприняты шаги по либерализации капитальных счетов.
В июне прошлого года шотландец Мартин Куррье первым среди иностранных компаний заявил о начале работы фонда, который будет инвестировать в акции типа «А», предназначенные для внутреннего рынка, в соответствии со схемой Квалифицированного Иностранного Институционального Инвестора, действующей с 2002 года. В 2004 г. должна начать действовать схема Квалифицированного Внутреннего Институционального Инвестора, которая позволит инвесторам внутри Китая приобретать акции, котирующиеся за рубежом в иностранной валюте. Первоначально это, видимо, будет происходить в Гонконге. Одновременно в тринадцати городах страны в экспериментальном порядке филиалам иностранных банков разрешено проводить некоторые операции в китайской валюте. На первых порах никто не ждет значительного притока капиталов, и задача состоит в том, чтобы внедрить международные стандарты для национальных инвесторов, а не улучшить китайский платежный баланс. В дальнейшем эти меры расширят, чтобы капитал мог более свободно циркулировать и происходила бы передача финансовых знаний и опыта. Именно в этом заинтересован Пекин, а не в простом изменении обменного курса своей национальной валюты.
Юрий Цыганов
Тщетные ожидания
Разговоры о возможной переоценке курса юаня (жэньминьби) возникли в первые месяцы 2003 года, а летом США начали настоящее наступление против его жесткой привязки к доллару. Об этом «Валютный спекулянт» писал в октябре прошлого года. Американская критика связана с тем, что эйфория, царившая в США два года назад, перед вступлением Китая в ВТО, сегодня сменилась неподдельным разочарованием. Это чувство питают два подспудных течения. Во-первых, политические мотивы, заставляющие обвинять КНР в краже американских рабочих мест путем поддержки низкого курса китайской национальной валюты. Они определяются текущей конъюнктурой, и, скорее всего, сойдут на нет после президентских выборов ноября 2004 г. в США. Во-вторых, серьезное недовольство американского делового сообщества.
Дошло до того, что в начале сентября 2003 г. группа сенаторовдемократов внесла законопроект о специальном тарифе в 27.5% на китайский экспорт в США до тех пор, пока курс юаня не будет увеличен. На американское нетерпение и критику Китай отвечает традиционной неторопливостью в духе парадигмы «Переходить реку, медленно ощупывая камни» и формулы, выработанной во время азиатского финансового кризиса 1997 г.: «Мы приверженцы либерализации. Но мы не можем представить четкого графика, как быстро это пойдет». Глава Народного банка КНР (центральный банк страны) Чжоу Сяочуань заявил в сентябре 2003 года на заседании МВФ: «Китай будет удерживать свою валюту стабильной, постепенно ослабляя регулирование по капитальным счетам и реформируя политику валютного курса для постепенного достижения полной конвертируемости юаня».
В общем, Китай пытается уклониться от прямых столкновений с американской администрацией. Пекин неоднократно заявлял о своей готовности решать проблемы на основе консультаций. Однако со всей определенностью он заявил о дальнейшей приверженности политике привязки юаня к доллару. В этой связи утверждение Максима Семенова, что свободная конвертация юаня – дело ближайшего времени, и что Китай согласен с такими ожиданиями [1], вряд ли соответствует действительности.
Стабильность – залог успеха
Дело обстоит с точностью до наоборот. Как заявила в начале августа газета China Daily, выступление премьера Вэня Цзябао по поводу стабильного обменного курса жэньминьби подводит черту под дебатами относительно китайской валюты. На встрече с представителями Citigroup премьер дал понять, что, конечно, китайское правительство с глубочайшим вниманием относится к проблемам, волнующим международное сообщество. Однако тщательный анализ ситуации показывает, что нынешний валютный курс соответствует действительному положению дел в стране и способствует развитию как национальной экономики, так и мирового хозяйства. Так что китайские финансовые и экономические проблемы будут решаться именно в Пекине, а не в Вашингтоне, Брюсселе или Токио. Однако международное давление на Китай только увеличилось. Именно в ответ на растущие ожидания ревальвации юаня китайский премьер заявил о твердом намерении продолжать действующую политику валютного курса. Вслед за ним о необоснованности всех призывов к укреплению жэньминьби заявил управляющий директор Мирового банка Чжан Шэнман. На международном финансовом форуме в Шанхае он сказал, что при большом положительном торговом сальдо Китая в торговле с США его общее торговое сальдо не столь велико. Быстрый рост китайского экспорта в первую очередь связан с глобальной миграцией производств, и, соответственно, растущий поток продукции из Китая представляет собой «мигрантов» из таких стран, как Малайзия и Таиланд.
Кроме того, реальное влияние Китая на глобальные экономические процессы вовсе не так значительно. Его доля в мировом экспорте составляет всего 5%. Чжан заявил, что Китай готов в отдаленном будущем пойти на расширение валютного коридора при наличии соответствующих экономических условий. А в ноябре прошлого года газета «Жэньминь Жибао» опубликовала экспертные оценки НБК, по которым в период 1994-2002 гг. (в 1994 г. был введен единый валютный курс юаня) китайская валюта в номинальном выражении выросла против доллара США, евро и японской иены на 5.1%, 17.9% и 17.0% соответственно. С учетом инфляции рост против трех основных валют составил 18.5%, 39.4% и 65.3%. Что касается узкого коридора, в котором колеблется курс жэньминьби, то газета напомнила, что он был реакцией на кризис 1997-1999 гг. и был с удовлетворением воспринят соседями и торговыми партнерами Китая. На 11-м саммите форума АТЭС в Бангкоке (октябрь 2003 г.) президент КНР Ху Цзиньтао снова четко заявил о намерении китайского правительства сохранять существующую систему валютного курса как отвечающую потребностям экономического развития Китая, региона и мира. Он пообещал в перспективе провести в рамках финансовых реформ совершенствование механизма формирования валютного курса жэньминьби. Следует отметить, что поддержание конкурентоспособных (читай «заниженных») валютных курсов не является чем-то новым для Азии. «Мандарины» региональной экономики уже давно удерживают курсы местных валют на относительно низком уровне, чтобы обеспечить привлекательные цены для экспорта.
Для политики низкого курса есть еще одна причина. Правительства не дают расти своим валютам путем скупки на валютных рынках через центробанки долларов США. В результате их валютные резервы растут. Это также позволяет впрыскивать дополнительную денежную массу в национальные экономики, так как на каждый купленный доллар центральный банк продает эквивалентное количество национальной валюты, которая реализуется в национальной банковской системе.
Так, чтобы поддерживать стабильный валютный курс жэньминьби к доллару, НБК регулярно проводит интервенции на Шанхайской валютной бирже. Ряд экономистов опасаются, что чрезмерная ликвидность создает риск возникновения «пузыря» на рынке активов, особенно на рынках недвижимости в Шанхае и Пекине.
Интервенции vs. заимствования
В последние месяцы НБК стал наращивать выпуск краткосрочных долговых обязательств, изымая часть денег из экономики и снижая ликвидность, стимулированную валютными интервенциями, – к концу ноября он выпустил краткосрочных обязательств на 400 млрд. юаней ($48 млрд.). Конечно, это связано с определенными издержками, но при внутренней ставке около 2% они не могут быть чрезмерными. Сейчас Пекину более выгодно нести дополнительные издержки, связанные с поддержанием заниженного курса, чем рисковать, пытаясь реформировать систему валютного курса, и создавать угрозу подрыва столь важного для Китая экспортного сектора. Для многих стран Азии деньги, «впрыскиваемые» при валютных интервенциях, стали важным средством борьбы с дефляцией. Одновременно это стимулирует развитие банковской системы и потребительской культуры, так как банки, накачанные деньгами, начинают изобретать новые формы кредитования, в первую очередь частных лиц. Это тоже крайне важно, так как, если мировые рынки не восстановятся, страны региона хотя бы частично смогут опереться на внутренний спрос, пока не улучшатся условия мировой торговли. Порой валютная интервенция ведется открыто, но чаще скрытно. Нет никаких сомнений в том, что все страны Азии, от Японии до Индии, преднамеренно ведут политику заниженного валютного курса. Такая политика позволяет поддерживать ключевые экспортные секторы путем накачки деньгами национальных экономик, защищает от дефляции и поощряет развитие внутреннего спроса. Показательно, что объемы кредитования китайскими банками быстро растут. По данным НБК, за первые девять месяцев 2003 г. банки выдали кредитов на 2.7 трлн. юаней ($326 млрд.). За весь 2002 г. было выдано кредитов на 1.85 млрд. юаней.
Чтобы сдержать дальнейший рост объемов выданных кредитов, НБК был вынужден с конца сентября повысить резервные требования (доля депозитов финансовых организаций, размещенных в центральном банке) с 6 до 7%. В декабре ушедшего года центробанк отчитался о наметившемся торможении роста объемов кредитования. Безусловно, бесконтрольное расширение кредитования может нанести ущерб местным финансовым институтам, но надлежащий контроль снижает этот риск. Центробанк может легко купировать излишки денежной массы дополнительными заимствованиями на внутреннем рынке. Что уже начал делать НБК.
Глас вопиющих
Все эти преимущества сводят на нет любую критику валютной политики азиатских стран со стороны США, ЕС или Японии. Эта политика сейчас является наилучшей для экономического развития стран региона. Поэтому не удивительно, что юань удерживается на отметке 8.28 за доллар США почти десять лет.
Видимо, ревальвация даст мало положительных результатов, но создаст ожидания новых движений валютного курса. Первые сигналы того, что давление в пользу изменения курса юаня может сыграть негативную роль, проявились в ходе прошлогоднего выпуска долларовых бондов в Китае. Это первый выпуск такого рода, но он встретил гораздо более прохладное отношение, чем ожидалось, и это было связано именно с надеждой, что в долгосрочной перспективе курс юаня будет повышен. Но вместо ревальвации китайское правительство, как было сказано выше, готово пойти на скромное расширение пределов торговли жэньминьби против доллара с одновременным предоставлением национальным организациям большей свободы в деле инвестирования за рубежом. Уже предприняты шаги по либерализации капитальных счетов.
В июне прошлого года шотландец Мартин Куррье первым среди иностранных компаний заявил о начале работы фонда, который будет инвестировать в акции типа «А», предназначенные для внутреннего рынка, в соответствии со схемой Квалифицированного Иностранного Институционального Инвестора, действующей с 2002 года. В 2004 г. должна начать действовать схема Квалифицированного Внутреннего Институционального Инвестора, которая позволит инвесторам внутри Китая приобретать акции, котирующиеся за рубежом в иностранной валюте. Первоначально это, видимо, будет происходить в Гонконге. Одновременно в тринадцати городах страны в экспериментальном порядке филиалам иностранных банков разрешено проводить некоторые операции в китайской валюте. На первых порах никто не ждет значительного притока капиталов, и задача состоит в том, чтобы внедрить международные стандарты для национальных инвесторов, а не улучшить китайский платежный баланс. В дальнейшем эти меры расширят, чтобы капитал мог более свободно циркулировать и происходила бы передача финансовых знаний и опыта. Именно в этом заинтересован Пекин, а не в простом изменении обменного курса своей национальной валюты.
Юрий Цыганов
