Россия подошла к кризису с нерешенными демографическими проблемами, которые теперь могут обернуться катастрофой. «Трагически малочисленное» поколение 90-х не сможет поддержать реальный сектор и обеспечить импортозамещение. Нет надежды и на мигрантов, приток которых упал на 70%.
Россия находится на первом этапе демографической катастрофы, аналогов которой еще не знает история, заявила руководитель Института социального анализа и прогнозирования РАНХиГС Татьяна Малева на Гайдаровском форуме. По ее словам, проблема в том, что официальные цифры не отражают реальной картины.
Невидимый кризис
Уровень безработицы в России настолько низок, что им можно гордиться. «Где-то полгода тому назад у нас было пять с небольшим (процентов безработных), сейчас мы выходим на 4,9 процента, а может быть, в конце года будет еще меньше, — говорил президент Владимир Путин в ноябре 2014 года на встрече G20. — Это хорошие, если не сказать очень хорошие показатели по сравнению со многими нашими партнерами». Прогноз Минэкономразвития на 2015 год — 6,5% безработных. «Еще не опубликованный прогноз Минтруда составляет 8–9%», — сообщила Малева на Гайдаровском форуме, впрочем, тут же успокоив, что специалисты считают эту оценку завышенной и излишне драматичной.
Проблема рынка труда будет не в уровне занятости населения, а в сочетании роста безработицы в одних областях с дефицитом кадров в других. Экономическая ситуация уже заставляет ряд предприятий переходить на 3–4-дневную рабочую неделю, рассказала Малева. Сокращения уже начались в финансовом секторе, медиа, на очереди торговля и завязанное на ипотечное кредитование строительство. «Финансовый сектор и торговля дадут нам женскую незанятость, строительство и транспорт — а мы уже знаем, что там тоже проблемы — мужскую», — уточнила докладчик.
Курс на импортозамещение в легкой промышленности и сельском хозяйстве не исправит ситуацию на рынке труда.
«Импортозамещение означает в том числе, что менеджер, занимавшийся поставками из-за рубежа, должен встать к станку», — объясняет Малева.
И если раньше проблему дефицита рабочих рук решали мигранты, то теперь на них уже не стоит рассчитывать. После девальвации рубля и ужесточения требований к мигрантам Россия перестала быть привлекательным работодателем для жителей соседних государств.
По данным ФМС, за первые девять дней 2015 года в Россию въехало на 70% меньше иностранных граждан, чем за аналогичный период 2014-го.
Первые последствия оттока мигрантов хорошо видны на примере коммунального хозяйства — на отсутствие дворников жалуются в самых разных городах России, от Санкт-Петербурга до Владивостока.
Все это накладывается на никуда не девшуюся проблему старения населения России. На смену нынешнему поколению приходит, по выражению Малевой, «трагически малочисленное» поколение 1990-х, которого не хватает для удовлетворения запросов реального сектора экономики, поскольку даже эти немногие — в основном менеджеры, юристы и экономисты.
«Вне зависимости от кризиса, вне зависимости от цен на нефть, вне зависимости от курса рубля рынок труда в России входит в очень сложную фазу — глубокое, длительное, затяжное падение численности экономически активного населения, какого в мире никто никогда не проходил», — подчеркнула директор Института социального анализа и прогнозирования.
«Сейчас уходит последнее поколение, способное работать на производстве, и приходит поколение, которое на производстве работать принципиально не хочет. И государство должно быть готово к этому сдвигу — возможно, за счет увеличения программ для взрослых», — заявил на Гайдаровском форуме ректор РАНХиГС Владимир Мау.
Бедные пенсионеры
Стремительное падение уровня жизни — еще одна деталь кризиса, не находящая в полной мере отражения в статистике. Основная проблема населения — не столько дорожающие продукты питания, сколько рост цен в фармацевтике, полностью перевести которую на отечественное сырье не удастся. «В первую очередь это касается пенсионеров как основных потребителей фармацевтической продукции. И здесь будет реальный минус, которого, кстати, мы не увидим, потому что прожиточный минимум лекарств не меряют», — обратила внимание Малева. Лекарства входят в прожиточный минимум как группа товаров, составляющая 25% от расходов на продукты питания. В данных Росстата о росте индекса потребительских цен лекарства тоже обычно не фигурируют — хотя в него входят не только продукты питания, но и бензин, проезд в общественном транспорте и плата за отопление.
Зона бедности, сейчас составляющая 12% населения, при сохранении текущих тенденций расширяется до 23% к концу 2015 года, а для некоторых социальных групп — до 30%. «Все усилия по сокращению бедности среди пенсионеров, на которые ушли последние 20 лет, пойдут прахом», — предостерегла Малева.
Социальная напряженность
Специалисты предупреждают, что социальные риски роста цен и задержек заработной платы в 2015 году выше, чем в кризисном 2009-м. «Запас прочности, который обычно помогает российскому населению пережить период невыплат зарплаты, в этот раз намного меньше. Деньги, на которые россияне могли бы жить в 2015 году, остались на потребительском рынке в декабре 2014 года», — объясняет Малева. Когда курс рубля стремительно падал, люди сметали в магазинах бытовую технику. «Граждане постарались уберечь свои сбережения от ожидаемого роста цен, — показало исследование Sberbank CIB. — Около 15% опрошенных приобрели товар из категории бытовой техники и электроники, 10% купили одежду, 4% — машину». С одной стороны, население опасалось роста цен, который на бытовую технику с декабря уже составил 30–40%. С другой стороны, в эти товары вкладывались из-за нехватки валюты в банкоматах и отсутствия доверия к банковской системе.
По данным исследования Sberbank СIB, в четвертом квартале 2014 года доля месячного дохода, откладываемого на черный день, сократилась до 8,3% (с 8,9% в третьем квартале). «Это означает, что сейчас россияне финансируют текущее потребление за счет сбережений», — пишут аналитики. В то же время доля россиян, вовсе не имеющих сбережений, равняется 42%.
В декабре доля покупателей, «чувствительно реагирующих на колебания цен», составила 73%. «В декабре население впервые за долгое время ярко отреагировало на происходящее в экономике — до этого оно реагировало только методом социологических опросов. И я бы на месте аналитиков из правительства ужаснулась этой реакции — люди спустили деньги, на которые могли бы жить в 2015 году, — говорит Малева. — Сейчас начнутся задержки зарплаты и административные отпуска. И что люди будут делать с тремя стиральными машинами? На рынок пойдут?» По ее словам, россияне действовали бы осмотрительней, если бы понимали масштаб надвигающегося кризиса. «Заморочили людям голову тем, что все будет хорошо. Если бы люди понимали, какой будет год, они бы этого не сделали», — считает Малева.
http://www.gazeta.ru/business/2015/01/15/6376785.shtml
Россия находится на первом этапе демографической катастрофы, аналогов которой еще не знает история, заявила руководитель Института социального анализа и прогнозирования РАНХиГС Татьяна Малева на Гайдаровском форуме. По ее словам, проблема в том, что официальные цифры не отражают реальной картины.
Невидимый кризис
Уровень безработицы в России настолько низок, что им можно гордиться. «Где-то полгода тому назад у нас было пять с небольшим (процентов безработных), сейчас мы выходим на 4,9 процента, а может быть, в конце года будет еще меньше, — говорил президент Владимир Путин в ноябре 2014 года на встрече G20. — Это хорошие, если не сказать очень хорошие показатели по сравнению со многими нашими партнерами». Прогноз Минэкономразвития на 2015 год — 6,5% безработных. «Еще не опубликованный прогноз Минтруда составляет 8–9%», — сообщила Малева на Гайдаровском форуме, впрочем, тут же успокоив, что специалисты считают эту оценку завышенной и излишне драматичной.
Проблема рынка труда будет не в уровне занятости населения, а в сочетании роста безработицы в одних областях с дефицитом кадров в других. Экономическая ситуация уже заставляет ряд предприятий переходить на 3–4-дневную рабочую неделю, рассказала Малева. Сокращения уже начались в финансовом секторе, медиа, на очереди торговля и завязанное на ипотечное кредитование строительство. «Финансовый сектор и торговля дадут нам женскую незанятость, строительство и транспорт — а мы уже знаем, что там тоже проблемы — мужскую», — уточнила докладчик.
Курс на импортозамещение в легкой промышленности и сельском хозяйстве не исправит ситуацию на рынке труда.
«Импортозамещение означает в том числе, что менеджер, занимавшийся поставками из-за рубежа, должен встать к станку», — объясняет Малева.
И если раньше проблему дефицита рабочих рук решали мигранты, то теперь на них уже не стоит рассчитывать. После девальвации рубля и ужесточения требований к мигрантам Россия перестала быть привлекательным работодателем для жителей соседних государств.
По данным ФМС, за первые девять дней 2015 года в Россию въехало на 70% меньше иностранных граждан, чем за аналогичный период 2014-го.
Первые последствия оттока мигрантов хорошо видны на примере коммунального хозяйства — на отсутствие дворников жалуются в самых разных городах России, от Санкт-Петербурга до Владивостока.
Все это накладывается на никуда не девшуюся проблему старения населения России. На смену нынешнему поколению приходит, по выражению Малевой, «трагически малочисленное» поколение 1990-х, которого не хватает для удовлетворения запросов реального сектора экономики, поскольку даже эти немногие — в основном менеджеры, юристы и экономисты.
«Вне зависимости от кризиса, вне зависимости от цен на нефть, вне зависимости от курса рубля рынок труда в России входит в очень сложную фазу — глубокое, длительное, затяжное падение численности экономически активного населения, какого в мире никто никогда не проходил», — подчеркнула директор Института социального анализа и прогнозирования.
«Сейчас уходит последнее поколение, способное работать на производстве, и приходит поколение, которое на производстве работать принципиально не хочет. И государство должно быть готово к этому сдвигу — возможно, за счет увеличения программ для взрослых», — заявил на Гайдаровском форуме ректор РАНХиГС Владимир Мау.
Бедные пенсионеры
Стремительное падение уровня жизни — еще одна деталь кризиса, не находящая в полной мере отражения в статистике. Основная проблема населения — не столько дорожающие продукты питания, сколько рост цен в фармацевтике, полностью перевести которую на отечественное сырье не удастся. «В первую очередь это касается пенсионеров как основных потребителей фармацевтической продукции. И здесь будет реальный минус, которого, кстати, мы не увидим, потому что прожиточный минимум лекарств не меряют», — обратила внимание Малева. Лекарства входят в прожиточный минимум как группа товаров, составляющая 25% от расходов на продукты питания. В данных Росстата о росте индекса потребительских цен лекарства тоже обычно не фигурируют — хотя в него входят не только продукты питания, но и бензин, проезд в общественном транспорте и плата за отопление.
Зона бедности, сейчас составляющая 12% населения, при сохранении текущих тенденций расширяется до 23% к концу 2015 года, а для некоторых социальных групп — до 30%. «Все усилия по сокращению бедности среди пенсионеров, на которые ушли последние 20 лет, пойдут прахом», — предостерегла Малева.
Социальная напряженность
Специалисты предупреждают, что социальные риски роста цен и задержек заработной платы в 2015 году выше, чем в кризисном 2009-м. «Запас прочности, который обычно помогает российскому населению пережить период невыплат зарплаты, в этот раз намного меньше. Деньги, на которые россияне могли бы жить в 2015 году, остались на потребительском рынке в декабре 2014 года», — объясняет Малева. Когда курс рубля стремительно падал, люди сметали в магазинах бытовую технику. «Граждане постарались уберечь свои сбережения от ожидаемого роста цен, — показало исследование Sberbank CIB. — Около 15% опрошенных приобрели товар из категории бытовой техники и электроники, 10% купили одежду, 4% — машину». С одной стороны, население опасалось роста цен, который на бытовую технику с декабря уже составил 30–40%. С другой стороны, в эти товары вкладывались из-за нехватки валюты в банкоматах и отсутствия доверия к банковской системе.
По данным исследования Sberbank СIB, в четвертом квартале 2014 года доля месячного дохода, откладываемого на черный день, сократилась до 8,3% (с 8,9% в третьем квартале). «Это означает, что сейчас россияне финансируют текущее потребление за счет сбережений», — пишут аналитики. В то же время доля россиян, вовсе не имеющих сбережений, равняется 42%.
В декабре доля покупателей, «чувствительно реагирующих на колебания цен», составила 73%. «В декабре население впервые за долгое время ярко отреагировало на происходящее в экономике — до этого оно реагировало только методом социологических опросов. И я бы на месте аналитиков из правительства ужаснулась этой реакции — люди спустили деньги, на которые могли бы жить в 2015 году, — говорит Малева. — Сейчас начнутся задержки зарплаты и административные отпуска. И что люди будут делать с тремя стиральными машинами? На рынок пойдут?» По ее словам, россияне действовали бы осмотрительней, если бы понимали масштаб надвигающегося кризиса. «Заморочили людям голову тем, что все будет хорошо. Если бы люди понимали, какой будет год, они бы этого не сделали», — считает Малева.
http://www.gazeta.ru/business/2015/01/15/6376785.shtml
И телевизоры зачем-то всем понадобились
