Закон о банкротстве физических лиц вступил в силу 1 октября. В прессе сразу появились сообщения о первых обанкротившихся. Особое внимание уделялось тому, что среди них имеются богатые и знаменитые. В числе таковых указывались миллионер Ралиф Сафин, больше известный как отец певицы Алсу, и эстрадный музыкант Аркадий Укупник. Появление известных персон в списке потенциальных банкротов, конечно же, не случайно. Тем самым как бы демонстрировалось, что новый закон работает и перед ним все равны…
Казалось бы, так и должно быть. Зачем на это обращать внимание? Ведь ничего страшного и ужасного в банкротстве нет. Обычная экономическая процедура, которая позволяет расчищать долговые завалы и обеспечивает бесперебойную работу финансового рынка. Сам термин "банкротство" происходит от двух итальянских слов, которые в переводе означают "сломанная скамья". В средневековой Италии менялы и ростовщики обделывали свои дела на торговых площадях. А сломанная скамья означала, что ее хозяин проторговался и его прогнали с рынка. Сегодня скамейки никто не ломает. Банкротство используют в мирных целях. Прежде всего для того, чтобы разрешить конфликтную ситуацию, возникшую между кредитором и должником, цивилизованно. Так, чтобы права и интересы того и другого не пострадали. И в этом смысле вызывает удивление, что наша страна так долго жила без своего закона о банкротстве физических лиц. Но, как говорится, лучше поздно, чем никогда…
Правда справедливости ради надо отметить, что первый вариант закона появился в Думе едва ли ни десять лет тому назад. Однако дальнейшая его судьба складывалась не очень успешно. В первом чтении он был принят только в 12-м году. Но потом дело застопорилось. Сроки его окончательного принятия постоянно переносились. Причины назывались самые разные. Депутаты не могли договориться по отдельным статьям законопроекта. Например, не могли решить, кто имеет право инициировать банкротство — кредитор, должники или и тот и другой. Или бурно дискутировали по поводу размера долга, позволяющего признать должника банкротом. Назывались самые разные цифры — и десять тысяч, и пятьдесят и пятьсот. И судя по тому, что закон долго не принимался, таких "неразрешимых" вопросов в нем содержалось немало.
Но вот все разногласия преодолены. Закон принят. Большинство депутатов за него проголосовало. Однако финансовый омбудсмен Павел Медведев хоть и положительно оценивает сам факт появления закона о банкротстве физических лиц в нашей жизни, однако при этом не скрывает, что сам текст закона сырой и содержит нечеткие формулировки и противоречия. А это неизбежно будет затруднять его правоприменительную практику. В качестве примера Павел Медведев привел уже упоминавшиеся статьи, в которых устанавливается минимальный размер долга, позволяющий банкротить должника. Так, в одной статье говорится, что человек может подавать заявление о собственном банкротстве, если его задолженность достигла уже упоминавшихся 50 тысяч. Однако в другой статье утверждается, что судебные органы могут признать его банкротом при долге только в 500 тысяч. Судя по всему, депутаты так и не сумели прийти к общему решению этой проблемы. Однако закон все-таки приняли. Как согласовывать эти противоречия, Павел Медведев не знает. Финансовый омбудсмен надеется, что в ходе правоприменительной практики все недоработки будут выявлены и в дальнейшем законодатели внесут необходимые поправки.
Но здесь обращает на себя внимание тот факт, что закон приняли в ситуации, когда в стране начался кризис, платежеспособность граждан снизилась и многие из них оказались действительно в сложных финансовых условиях. Получается, что и в самом деле нашими депутатами руководила забота об интересах простых граждан? Торопились с принятием закона, чтобы защитить должников? В принципе, во всем мире так и есть. К институту банкротства заемщики обращаются в тех случаях, когда им требуются помощь в защите от требований кредиторов. Однако согласитесь, если бы думали о должниках, то в законе уж смогли бы четко прописать, кого считать банкротом — человека, который задолжал пятьдесят тысяч или пятьсот. Все-таки разница существенная. Тем не менее, оставили явное противоречие.
Но если в законе о банкротстве нет самого главного, того, ради чего его, собственно говоря, и готовили, если в нем нет четких критериев, по которым можно установить, кто является банкротом, то логично предположить, что его принимали для каких-то совсем других целей, а вовсе не для урегулирования отношений между должниками и кредиторами.
И вот тут начинается самое интересное… Для начала придется обратиться к кое-какой экономической цифири. Не секрет, что страна находится в экономическом кризисе. Доходы граждан стремительно падают. Снижается их кредитоспособность. И вот результат — в первом квартале этого года зафиксирован рекордный рост просроченной задолженности в розничном банковском кредитовании. Естественно, это бьет в целом по банковской системе. Причем дыры в своих балансах обнаружили такие "гранды", как "Русский стандарт", "Банк Москвы", "Национальный банк "Траст". Но настоящими рекордсменами по росту просроченных кредитов стали "Межрегионбанк", Инвестиционный республиканский банк и банк "Капитал". У них размер невозвратов вырос сразу на 40 процентов. Впрочем, по словам банковских специалистов в стороне от проблем с просрочкой ни один банк в нашей стране не остался. Она коснулась буквально всех. Более того, по оценкам специалистов, в этом году просрочка продолжит расти, что негативно повлияет на весь финансовый рынок.
Однако самое печальное для банков заключается в том, что доля просроченных кредитов растет в первую очередь на фоне снижения темпов прироста новых кредитов. То есть долги по старым кредитам растут, а количество выдаваемых новых кредитов падает. Вот и получается, новые кредиты больше не покрывают убытки от старых. Для банков это самое плохое. Это означает, что рынок розничного кредитования начал стремительно сокращаться. Если раньше банки "рубили бабло" за счет того, что они выстраивали кредитные пирамиды, то теперь эти пирамиды начали стремительно рушиться. И именно в этот момент наша Дума в срочном порядке принимает недоработанный закон о банкротстве, который там пылился до этого более десяти лет. Иначе говоря, у нас вводится институт частного банкротства не тогда, когда банки делали баснословные деньги за счет выстраивания кредитных пирамид и когда действительно требовалось спасать заемщиков от неприкрытого грабежа финансистов, а когда сами банкиры начали нести убытки, оказавшись жертвами своей же собственной жадности.
Кроме того, тут имеется и еще один немаловажный момент. Дело в том, что любой неплатеж по кредиту сразу отражается в банковской отчетности, которая ежедневно передается в ЦБ РФ. Последний, в свою очередь, внимательно ее изучает. И в том случае если обнаруживает, что банку не выплачивают кредиты, выставляет требования увеличить резервы на сумму непогашенной задолженности. Для любого банка это очень неприятная процедура. Ему приходится изымать деньги из своей прибыли и переводить их в качестве резервов на счета в ЦБ. Там эти деньги лежат без движения и не приносят никакой прибыли. У банка снижается прибыль и вообще портятся все финансовые показатели.
Ну, а поскольку, как указывалось выше, с проблемой невозврата потребительских кредитов столкнулись практически все банки, то можно говорить, что в сложном положении оказалась вся банковская система. Спрашивается, как выходить из этой ситуации. Решили — при помощи процедуры банкротства. Тут хитрость простая. Дело в том, что если должник объявляется банкротом, то выданные ему кредиты автоматически списываются. Да, есть убытки. А у кого их нет? Зато не надо дополнительно изымать деньги из прибыли для выполнения резервных требований ЦБ. И с отчетностью все в полном ажуре: списал долги банкротов — и можно спокойно "рубить бабло" дальше, не замораживая деньги на резервах в ЦБ.
Отсюда и "сырость" закона о банкротстве физических лиц, и непрорабоатнность его статей. Не важно, как там будут разбираться между собой кредиторы с должниками, как будут рассматриваться в судебных инстанциях дела о банкротстве. Главное, чтобы банки смогли унести ноги с рынка потребкредитования с наименьшими для себя потерями. Для этого закон и принимался. Потому и установили высокий порог задолженности в 500 тысяч. Побоялись просто, что если сумма долга будет меньше, то суды окажутся заваленными исками о банкротстве. При этом, конечно же, проблемы должников с низкими доходами вообще никого не интересуют.
В чем здесь тонкость? Дело в том, что при банкротстве размер задолженности сразу фиксируется и на нее больше не начисляются никакие повышенные проценты за просрочку, пенни и штрафы. А в нашем случае человек с долгом в сто тысяч рублей не сможет объявить себя банкротом. Ему придется ждать, когда пени и штрафы увеличат его задолженность до полумиллиона, и только тогда у него появится право защищаться от требований кредиторов, чтобы они его не разорили окончательно.
Кроме того, как отмечают специалисты, в новом законе остались непроработанными и многие другие вопросы, без решения которых он также будет применяться с большим скрипом. Например, не ясно, как делить совместное имущество супругов, если только один из них признан банкротом. Не учтены при банкротстве одного из родителей и интересы детей. Остается непонятным и процесс организации торгов для реализации имущества должников. А если не отработан этот механизм, то есть риск, что имущество разорившегося должника будет сбываться по дешевке. А тогда о какой защите прав должников и кредиторов можно говорить?
Но что все это означает? Прежде всего то, что хоть закон о банкротстве и приняли, однако должникам и кредиторам по-прежнему еще долго придется при выяснении отношений между собой по старинке обращаться в коллекторские конторы. Потому что только они имеют опыт работы и с долгам граждан, и с их имуществом. Они-то и будут заниматься решением долговых проблем обанкротившихся граждан. Судя по всему, понимают это и наши власти. А иначе как объяснить, что вступление в силу закона о банкротстве совпало по времени с началом массовых внеплановых проверок МВД коллекторских агентств. Видимо, силовики решили их почистить, прежде чем привлекать к работе на рынке банкротств.
Таким образом, пройдет еще много времени, прежде чем закон о банкротстве станет действительно эффективным механизмом, позволяющим соблюдать права и защищать интересы участников рынка потребительского кредитования. Однако это, похоже, особо никого не волнует. И в этом смысле банкротство Укупника по иску ФСН оказалось как нельзя кстати. Новость об этом уже распространили все федеральные СМИ. Укупник быстро подхватил идею и обещал написать про это песню. А потому можно не сомневаться, что скоро вся страна будет радостно ее распевать, особо не вдаваясь в смысл. В том числе и настоящие банкроты, из которых коллекторы будут выбивать долги любыми средствами, как они это умеют.
http://www.pravda.ru/economics/rules/laws/15-10-2015/1278303-bankrot-0/#hcm=1445014387513191
