Николай Пахомов о том, почему американская внешняя политика не зависит от кандидатуры президента
Даже в случае победы кандидата, критикующего американскую внешнюю политику до выборов, сама эта политика останется в целом неизменной. Несмотря на то что именно сейчас она переживает системный кризис.
Кампания 2016 года стала кардинально другой — появление «Исламского государства», Brexit, ситуация в Сирии и геополитические разногласия с Россией обеспечили значительную, если не доминирующую роль внешнеполитических сюжетов.
Однако из американской истории известно: какими бы острыми ни были бы предвыборные споры, даже в случае победы кандидата, критикующего американскую внешнюю политику до выборов, сама эта политика остается в целом неизменной.
Трудно составить рейтинг скандальности предвыборных заявлений Дональда Трампа, однако несомненно, что его внешнеполитические тезисы заняли бы в таком рейтинге место ближе к вершине. Настроенные к миллиардеру крайне враждебно СМИ и представители внешнеполитического истеблишмента никак не могли успокоиться после его заявлений о необходимости пересмотра американских союзнических обязательств и диалога с Россией. Пока бесчисленные комментаторы приводили эти заявления в качестве доказательства опасности Трампа для Америки, даже при небольшом размышлении было понятно, что миллиардер выступал вполне разумно.
С одной стороны, на фоне перенапряжения американских ресурсов всех видов, логично рассматривать военные союзы и альянсы как «улицу с двусторонним движением», где каждый участник посильно способствует безопасности партнеров. С другой стороны, едва ли можно признать нормальной нынешнюю ситуацию конфронтации между Россией и США, двумя ядерными державами, военный конфликт которых сделает планету Земля непригодной для любых форм жизни.
Другими словами, свежий взгляд Трампа, гордящегося своим статусом аутсайдера, политика поневоле, на некоторые внешнеполитические вопросы по сути сводился к спокойной оценке происходящего. Но уже во время кампании республиканский кандидат был вынужден изменить свою риторику, заняв позиции, более традиционные для республиканцев, да и для американских политиков в целом. Наиболее яркий пример — его заявления по ближневосточному урегулированию. Если начинал кампанию Трамп с тезисами о необходимости для США занять позицию беспристрастного арбитра в конфликте израильтян и палестинцев, то постепенно миллиардер обратился к традиционной для любого серьезного кандидата на выборный пост в США теме о безусловной поддержке Израиля и стал критиковать нынешнюю администрацию за недостаточную помощь еврейскому государству.
Произошедшая трансформация неудивительна — кандидаты на американских выборах редко отклоняются от «магистральной линии» уж слишком далеко.
Скажем больше: даже победители президентских выборов в США, чтобы они ни говорили во время кампании, зачастую лишь продолжают существующий внешнеполитический курс.
Американская внешняя политика имеет три главных источника своего формирования: объективные интересы обеспечения национальной безопасности, позиции наиболее эффективных групп влияния, будь то, скажем, ВПК или этнические диаспоры, и, главное, идеологию в ее внешнеполитической проекции. Конкретная политика является результатом действия этих трех сил, президенты имеют на нее очень умеренное влияние. (Можно провести параллели с функционированием британской бюрократии — меняются правящие партии, премьеры и министры приходят и уходят, чиновники продолжают заниматься своими делами.)
Американская история полна примерами того, как внешнеполитические воззрения президентов не могли изменить курс страны на международной арене. Джордж Вашингтон в своем знаменитом политическом завещании предостерег потомков от вмешательства в дела других стран. Вашингтона, конечно, очень почитают, но вмешиваются вполне активно. Идеология избранности, претензий на глобальное распространение народовластия и единоличное решение судеб мира важнее, чем заветы первого президента.
Другой генерал-президент Эйзенхауэр, успешный военачальник и один из самых популярных американских лидеров, завершая политическую карьеру, призвал ограничивать влияние ВПК. Однако президенты после него опасались значительно сокращать военные расходы. Десятилетие после «холодной войны», когда эти расходы все-таки сократились, — исключение, которое подтверждает правило. Позиции ВПК сегодня по-прежнему прочны, а военные расходы растут.
Вспомним двух последних президентов. Джордж Буш-младший перед своим избранием обещал кардинально сократить участие Америки в мировых делах, а Барак Обама — прекратить войны, в которых участвует страна. Обещания эти так и остались невыполненными.
Так что едва ли стоит сосредотачиваться на предвыборной полемике, скорее имеет смысл задуматься, есть ли какие-то объективные факторы для изменения американской внешней политики во время все более вероятного президентства Хиллари Клинтон?
В самой системе принятия американских внешнеполитических решений таких факторов нет. Судя по всему, будет заявляться и осуществляться традиционная для последних десятилетий лет внешняя политика глобального присутствия, демократического мессианства, активного участия в международных отношениях всех регионов планеты, поддержки государств, объявивших о своей лояльности Вашингтону, попыток управления ситуацией на Ближнем Востоке, как минимум риторического противостояния с Москвой, осторожного взаимодействия с Пекином.
Однако с каждым годом все более актуальным становится вопрос, насколько такая американская внешняя политика, формируемая и осуществляемая во многом по инерции, подходит для стремительно меняющихся реалий современного мира? Говоря проще, насколько у Соединенных Штатов хватит ресурсов для реализации своих внешнеполитических амбиций и привычек? Скажем, на Ближнем Востоке уже очевидно значительное сокращение американских возможностей быть местным «шерифом».
В свое время эту роль США передала Великобритания — говорят, премьер Макмиллан просто отправил президенту Эйзенхауэру телеграмму «Теперь вы!».
Сегодня послать такое сообщение из Белого дома некому. Разумен вариант широких международных договоренностей, но Соединенным Штатам, претендующим на свою избранность, очень сложно идти на такие договоренности. Вот и остается претендовать на то, что традиционная внешняя политика работает. Не изменила этой тенденции и предвыборная кампания этого года, риторика которой не пошла дальше заверений Трампа, что он сильнее Клинтон, и антироссийских лозунгов со стороны демократов.
Кампания закончится, один из кандидатов станет президентом и окажется перед необходимостью распределять сокращающиеся американские внешнеполитические ресурсы в разных регионах планеты, реагируя на кризисы, число и серьезность которых растут. Какие внешнеполитические кризисы для следующей американской администрации можно предсказать уже сегодня? По всей видимости, можно выделить четыре основных источника проблем. (Острота разногласий с Россией едва ли снизится, но это будет продолжением текущего кризиса.)
Во-первых, у американских трудностей на Ближнем Востоке, и без того многочисленных, все больше будет проявляться новый аспект: конкурирующие между собой державы региона, на словах верные американские союзники, видя сокращение американских возможностей обеспечить региональную стабильность, начнут активнее проводить собственную политику, стараясь улучшить свои позиции за счет конкурентов. Столкновение интересов Турции и арабских монархий Персидского залива в Сирии демонстрирует опасности этой конкуренции.
Во-вторых, ряд новых кризисов может спровоцировать отсутствие принципиальной определенности о сути американо-китайских отношений. Двум державам по-прежнему очень далеко до союза, открытого столкновения пока удается избежать. Но делать это будет все сложнее — конфликты интересов все острее. Ситуация в Южно-Китайском море напоминает об этом чуть ли не еженедельно.
В-третьих, война в Афганистане уже вошла в историю как самая продолжительная война США.
Появление в Афганистане сторонников «Исламского государства», рост угрозы распространения афганской нестабильности на государства Центральной Азии, китайский Восточный Туркестан и Южную Азию не позволяют рассматривать трудности официального Кабула и защищающих его американских сил в качестве локальной проблемы.
В-четвертых, в сфере международных экономических отношений, проблемы ЕС, показанные и усиленные Brexit, будут иметь все больший негативный эффект для американо-европейского экономического сотрудничества. Трудности в переговорах о заключении торгового соглашения между ЕС и США свидетельствуют, что разногласия в экономической сфере между Соединенными Штатами и европейскими государствами серьезны. При всех разговорах о единстве западного мира экономическую конкуренцию никто не отменял. Следующему американскому президенту нужно будет решать, как строить отношения с европейскими государствами с учетом этой конкуренции и политических разногласий.
Во время завершающейся кампании все эти проблемы почти не обсуждались. Это понятно: зачем говорить с избирателями о сложных и неприятных вещах, когда и у Клинтон, и Трампа хватало поводов для нападок на оппонента по вопросам, очень далеким от внешней политики. Однако рано или поздно внешнеполитическими проблемами заняться придется, причем реальность международных отношений все больше отличается от идеального мира американских лозунгов о величии и лидерстве страны.
Автор — политолог, президент Нью-Йоркского консалтингового бюро
