Республиканцам тяжело с этим справляться. Они пытаются перейти к следующему вопросу. Они выражают раздражение по поводу того, что их собственные избиратели задают вопросы на эту тему. Они отвечают резко и сухо, или, как сенатор Лиза Мурковски, просто делают вид, что они в полном замешательстве, недоумевают, чешут голову.
Им трудно говорить об этом. Всем республиканцам, особенно человеку на вершине. Но вы только что упомянули Путина, а это было главной темой споров на прошлой неделе. Вы можете сказать да или нет – говорили ли вы с Владимиром Путиным после того, как перестали быть президентом?
– Ну, я не комментирую такие вещи. Если у меня есть какие-то отношения, я о них не говорю. Нет, я не обсуждаю это. Я никогда об этом не говорю. Я не обсуждаю это. Я никогда не говорю...
– Почему вы не говорите об этом?
– Я никогда не говорю...
– Почему нет? Что это значит?
Это было прямо перед выборами. Но продолжилось и после выборов. И люди злятся, когда я включаю эту запись. Люди очень сердятся на меня, когда я проигрываю эту запись.
Но, честно говоря, пусть так. Это заставляет меня ценить ее еще больше, потому что, очевидно, она задевает за живое. Посмотрите.
– Вы говорили с президентом Путиным?
– Нет, я не говорил.
– Вы не говорили с президентом Путиным с момента вашего избрания?
– Вы имеете в виду... Нет, ну, я не хочу говорить, но в последнее время я с ним не разговаривал.
– Значит, вы разговаривали с президентом Путиным после избрания?
– Я не хочу говорить.
– Вы не хотите сказать, говорили ли вы с ним?
– Я не хочу говорить.
– Так вы уже говорили с Владимиром Путиным?
– Я не хочу говорить.
– Почему вы не можете сказать?
– Послушайте, сегодня пятница. Давайте просто разберемся. Давайте посмотрим на общую картину и поймем, почему республиканцам так трудно обсуждать эту тему.
Что именно так сложно обсуждать республиканцам? Что именно мы делаем, вплоть до того, что меняем сторону в войне? Но этим дело не ограничивается. Это касается всех вещей, которые не выглядят хорошими новостями для США.
Именно поэтому об этом так трудно говорить. Но, тем не менее, при возвращении Дональда Трампа в Белый дом мы продолжаем делать эти вещи безостановочно и с неослабевающей настойчивостью, и они всегда идут в одном направлении.
Республиканцам действительно сложно это объяснить, потому что значение происходящего очевидно. Понятно, почему они не хотят говорить об этом, и это становится еще яснее, если просто выстроить эти события в ряд.
Позвольте мне показать, о чем я говорю.
Вот одно из них. Назначенный Трампом генеральный прокурор США приносит присягу и вступает в должность. Что она делает в свой первый рабочий день?
Заголовок: «США сокращают рабочие группы по иностранному влиянию и российским санкциям».
В меморандуме, разосланном сотрудникам в среду, генеральный прокурор США Пэм Бонди объявила, что она расформировала рабочую группу по иностранному влиянию – подразделение, занимающееся расследованием нарушений Закона о регистрации иностранных агентов (FARA).
Бонди не уточнила причины, но фигуры крайне правого крыла Республиканской партии обвиняли правительство в злоупотреблении FARA для несправедливого преследования политических деятелей, таких как Пол Манафорт – глава предвыборного штаба Трампа в 2016 году, обвиненный в рамках расследования российского вмешательства в выборы того года.
Кроме того, в день своего вступления в должность Бонди расформировала рабочую группу KleptoCapture, созданную в 2022 году для обеспечения санкций против России.
Кому это выгодно?
Закрытие рабочей группы по иностранному влиянию. Прекращение контроля за соблюдением Закона о регистрации иностранных агентов. Ликвидация рабочей группы, обеспечивающей выполнение санкций против России.
Источник
Уникальность
