Представляем вашему вниманию отличную статью с размышлениями Патрика Тэна – партнёра и главный юрисконсульта криптотрейдерской фирмы Compton Hughes, который проводит до 100 тысяч сделок в день.
Откройте свой кошелёк, и если повезёт, вы нащупаете в нём хрустящие зелёные купюры. Достаньте их. Почувствуйте между пальцами смесь хлопка и льна (да, вопреки распространённому мнению, баксы делают не из обычной бумаги, а из хлопка и льна) и обратите внимание на легко узнаваемый запах денег. С этим тактильным ощущением денег ничто не сравнится – а ещё лучше, если на этих деньгах портрет Бенджамина Франклина. От камней Раи и ракушек, опыт, взаимодействие и отношение человечества к предметам, обладающим ценностью, эволюционировали на протяжении веков и даже сегодня продолжают эволюционировать. Те купюры, которые вы только что щупали, – пример денег, выпускаемых правительством, с которыми вы сталкиваетесь каждый день.
Публичные и приватные деньги
Большинство людей не осознают, что деньги, какими мы их знаем, состоят из двух компонентов: приватного и публичного. Как так? Разве деньги – не просто деньги? Ах, дорогой падаван, если бы всё было так просто. Публичные или правительственные деньги – это те зелёные штучки, которые вы только что щупали. Сюда также относится та мелочь, которую вы только что отдали бездомному. Публичные деньги принимают вид бумажных (или хлопково-льняных) купюр, металлических монет (в Китае есть варианты, подозрительно напоминающие пластик) и, главное, депозитов коммерческих банков в центральном банке их государства – в случае США это Федеральная резервная система. Последняя особенность важна, и через минуту я расскажу почему. Приватные деньги, с другой стороны, – это то, с чем вы и я, вероятно, имеем дело чаще всего. Это когда мы совершаем транзакции с кредитными картами или платим по ипотеке. Возможно, кто-то носит по ссудо-сберегательным учреждениям пачки купюр, но большинство из нас совершает ипотечные платежи посредством регулярных отчислений или чеков. Согласно Федеральному резервному банку Сан-Франциско, на наличные приходится лишь примерно 1/10 общей стоимости платежей, тогда как на кредитные и дебетовые карты – больше 1/3. Таким образом, то, с чем мы чаще всего соприкасаемся, – кредитные карты, студенческие кредиты, ипотеки и автокредиты – всё это приватные деньги – другими словами, их источник не ФРС. И хотя такая гибридная приватно-публичная денежная система большую часть времени работает гладко, как показал кредитный кризис 2008 г., всё может обернуться плохо, если не будет достаточного доверия финансовой системе – когда люди, такие как мы с вами, утратят веру в приватные деньги.
Значит ли это, что нужно больше полагаться на наличные – то есть публичные деньги, выпускаемые центральным банком, или приватные валюты, такие как Биткойн – популярная сегодня криптовалюта? Сатоши Накамото, анонимный создатель Биткойна, определённо так считал, но многие другие утверждают, что проблема не в публичных деньгах, а в том, как они обращаются в финансовой системе. Можно провести аналогию с сердцем и кровью, которую оно качает. Если насос не работает, не имеет значения, насколько хороша кровь. Альтернативы отнюдь не очевидны.
Взять, к примеру, наличные. Они общепризнанны, анонимны (по большей части) и выпускаются ФРС. Но если вы потеряете ваши наличные, то их не вернуть. Если ваш Бенджамин Франклин поплывёт по Ист-Ривер, можете попрощаться со своими наличными. То же кается Биткойна и других криптовалют. «In God We Trust» – потому что в таком случае остаётся надеяться только на Бога.
Но, вы скажете, как насчёт банковских депозитов? Ведь это мои деньги? Нет. Банковский депозит – это, по сути, долговое обязательство, и если банк потерпит крах (что до 1930-х и Нового курса Франклина Рузвельта случалось с шокирующей регулярностью), вы останетесь ни с чем. Хотя ваш депозит в банке доступный, цифровой и первые $250 000 застрахованы федеральными властями посредством Федеральной корпорации по страхованию вкладов (FDIC), это не деньги, выпущенные государством, – это приватные деньги. Когда банк выдаёт бизнесу кредит и зачисляет его на счёт бизнеса, сумма новых денег сразу же становится доступной для использования. Владелец бизнеса может пойти к ближайшему банкомату, снять деньги, которые теперь становятся обязательством ФРС, и купить себе новенький Buick. В рамках настоящей статьи не важно зачем, главное, что он может это сделать. И так как банки могут выдавать больше кредитов, чем у них имеется депозитов, – что было ключевой причиной ссудо-сберегательных кризисов 1980-х и 1990-х, а также финансового кризиса 2008 г., – центральный банк, ФРС, практически не может контролировать суммы выдаваемых банками кредитов, кроме как посредством норм обязательных резервов для банков – которые на данный момент требуют наличия всего лишь одного доллара на каждые десять долларов кредита. Задумайтесь об этом на минутку. Представьте себе способность чудесным образом создавать из воздуха по одному Александру Гамильтону на каждого имеющегося у вас Джорджа Вашингтона. Это сильно.
Но подождите, это ещё не всё…
Взаимные фонды, инвестирующие в краткосрочные облигации компаний, РЕПО-кредитование и различные другие частные кредитные сделки также увеличивают предложение приватных денег – но с одним важным отличием: эти субъекты не имеют доступа к дисконтному окну ФРС и не могут открывать депозиты в ФРС.
Развитию приватных денег также способствует вытеснение наличных цифровыми платежами. К примеру, Apple Wallet или предоплаченные карты Starbucks – тоже разновидность приватных денег, имеющая огромные последствия для экономического ландшафта. С сокращением количества наличных, по сути, частные коммерческие банки и технологические компании будут контролировать доступ, технологии и ценообразование всех доступных платёжных методов, и ФРС не сможет ничего с этим поделать. Именно поэтому даже одна из стран, наиболее активно выступающих в поддержку цифровой валюты, колеблется, рассуждая об окончательном вымирании наличных. В июне управляющий центрального банка Швеции Стефан Ингвес написал в журнале Международного валютного фонда Finance & Development:
«Сегодня наличные занимают естественное место единственного законного платёжного средства. Но что будет значить законное платёжное средство в безналичном обществе?»
Законное платёжное средство уже сейчас означает не то, что раньше. Когда-то наличные больше походили на законное платёжное средство. Можно было взять долларовую купюру, пойти в ФРС и потребовать её эквивалент в золоте – так погашался долг ФРС перед вам за то, что вы носите с собой долларовую купюру. Однако, благодаря Никсону, сегодня доллар больше напоминает встречу выпускников, на которую вы обещаете прийти, но так и не приходите. Деньги одного человека – это всегда долг кого-то другого. Поскольку доллары больше не обеспечены золотом, они представляют собой всего лишь обещания американского правительства заплатить вам, если ему того захочется. Точно так же ваш банковский депозит – это долговое обязательство банка. И если эти долговые обязательства станут такими же надёжными, как ваше обещание прийти на третий день рождения дочери вашей подруги Лизы, то можете смело ставить свой последний доллар на то, что вы за этот доллар ничего не сможете купить. Примеры? Венесуэла, Зимбабве и ещё длинный список экономически несостоятельных государств, которыми усеяна экономическая карта мира.
Каковы же альтернативы?
В зависимости от того, какую сторону монеты вы выберете, вы можете склоняться в пользу роста роли публичных (высока вероятность, что вы делаете покупки в Whole Foods) или приватных денег (контроль оружия вызывает у вас негодование).
Рост роли публичных денег
Для толпы, предпочитающей очки Warby Parker и киноа на завтрак, будет неожиданностью узнать, что за выпускаемые напрямую государством цифровые валюты, которые вернули бы публичные деньги на передний план, выступают правительства самых авторитарных стран – Китай, Иран, Уругвай и ОАЭ изучают возможность выпуска цифровой валюты центральным банком, а Венесуэла уже выпустила такую валюту – Petro. С другой стороны, Германия, Япония и Швейцария отбросили такую идею. Правительственная цифровая валюта позволит правительству (как бы оно ни настаивало на обратном) отслеживать, как его граждане тратят свои деньги, и даже если бы такое правительство не отслеживало расходы граждан, сам факт наличия у выпускаемой центральным банком цифровой валюты такой возможности будет слишком соблазнительным даже для уважающих себя политиков. Так можно отслеживать политические пожертвования, отток капитала и все остальные гнусные цели, для которых сейчас используются наличные. Должно ли удивлять, что авторитарные правительства выступают за выпускаемые центральными банками цифровые валюты?
Тем не менее, за рост роли выпускаемых центральными банками цифровых валют выступают и некоторые консервативные либералы (такие бывают?). Джон Кокрейн, экономист из Гуверовского института – либерального исследовательского центра, утверждает, что рост роли публичных денег поможет усмирить постоянные финансовые кризисы. Кокрейн предполагает, что правительственные цифровые валюты, приносящие проценты, предотвратят массовые снятия средств в банках во время финансовых кризисов – но этот аргумент не учитывает того, что именно для этого существует FDIC, или что цифровая валюта, выпускаемая ФРС, подорвёт роль коммерческих банков. Если дать гражданам доступ к депозитам в ФРС, то несложно представить, что во время финансового кризиса вкладчики, ищущие наибольшей безопасности, побегут от коммерческих банков к ФРС. В дальнейшем это может привести к исчезновению коммерческих банков, и все деньги будут выпускаться правительством. И хотя на первый взгляд может показаться, что гибель коммерческих банков – хорошая идея, на самом деле это не так, по крайней мере пока.
Поскольку банки – коммерческие структуры, они могут выдавать кредиты кому захотят – как стало общеизвестно во время финансового кризиса 2008 г. Некоторым привилегированным клиентам, таким как CEO Countrywide Financial Анджело Мозило, банки предлагали чрезвычайно выгодные ипотечные ставки, тогда как тем, у кого было меньше средств или политического влияния, предлагали очень невыгодные плавающие ставки – низкие в начале, но затем многократно увеличивающиеся. Такой фаворитизм вполне приемлем для коммерческих банков, но что если единственным кредитором будет ФРС? Это называется коррупция. И если ФРС будет не только единственным кредитором, но также единственным банком, принимающим депозиты, потенциальный размах коррупции достигнет невообразимых масштабов – и доказать что-либо будет чрезвычайно трудно. И если вы думаете, что у нас и так уже есть «правительство Уолл-стрит», просто подождите, пока ФРС не станет единственным эмитентом денег.
Рост роли приватных денег
Если управление деньгами нельзя доверить ни банкам, ни правительству, то кому можно? Возможно, нам. В 1984 г. (см. одноимённую книгу Джорджа Оруэлла) лауреат Нобелевской премии по экономике Фридрих Хайек сказал:
«Я не верю, что у нас когда-нибудь снова будут хорошие деньги, пока мы не вырвем их из рук правительства».
Хайек, сделавший огромный вклад в тэтчеризм (экономическая теория того же класса, что и рейганомика), считал, что роль правительства в экономической активности должна быть ограничена, и выступал за свободный рынок. Следствием его трудов стало экономическое возрождение США и Великобритании в 1980-х и рост глобального влияния финансовых компаний, в результате чего Нью-Йорк и Лондон стали эпицентрами мировых финансов. То, что появление финансовых гигантов и централизация экономической власти в руках частных финансовых институтов стали причиной регулярных кризисов, спорно – но должны существовать какие-то лучшие альтернативы.
И тут в игру вступают Биткойн и его сородичи. Пока криптовалюты слишком волатильны, чтобы соответствовать определению «хороших денег» у Хайека. Чтобы быть хорошими, деньги как минимум должны обладать стабильной и надёжной покупательной способностью относительно корзины товаров или услуг. Приём платежей биткойнами не должен требовать от продавцов много усилий. Тем не менее Биткойн и другие криптовалюты обращаются к проблеме, которую обычно предпочитают игнорировать, – доверию.
Финансовые кризисы на протяжении тысячелетий были и будут следствием постоянного дефицита доверия. Возможно, ключ к «хорошим» деньгам» в том, чтобы, как предлагает экономист из Бостонского университета Перри Мерлинг, «удостовериться, что люди, дающие обещания, намерены и способны эти обещания выполнить».
По крайней мере, в случае криптовалют блокчейн гарантирует, что данные обещания будут выполнены. Выполнение обещаний гарантируют смарт-контракты в блокчейне Эфириума – к чёрту доверие! Если у меня нет достаточно биткойнов, чтобы перевести вам, транзакция не состоится. Вот и всё. Простора для мошенничества нет. Точно так же не нужно гадать, как говорил шекспировский Шейлок в «Венецианском купце», хорош ли, то есть, состоятелен ли человек.
В случае криптовалют состоятельность человека или организации не должна вызывать вопросов – в этом вся красота блокчейна.
Вопрос пока не решён
По крайней мере, факт дискуссии вокруг будущего денег свидетельствует о серьёзном пересмотре эволюции того, что человечество считает деньгами. Будут ли это криптовалюты или правительственные цифровые валюты, идеологическая битва за средства сбережения и обмена продолжается.
Если раньше деньги рассматривались как всего лишь средство достижения цели, способ совершать транзакции, то финансовый кризис 2008 г. привёл к беспрецедентному осознанию дихотомии публичных и приватных денег – различия, ранее не учитывавшегося, но теперь, к счастью, всё больше обращающего на себя внимание общественности. Как сказал йельский экономист Гэри Гортон: «Человеческую историю можно описать как поиск и создание надёжных активов».
Источник
Откройте свой кошелёк, и если повезёт, вы нащупаете в нём хрустящие зелёные купюры. Достаньте их. Почувствуйте между пальцами смесь хлопка и льна (да, вопреки распространённому мнению, баксы делают не из обычной бумаги, а из хлопка и льна) и обратите внимание на легко узнаваемый запах денег. С этим тактильным ощущением денег ничто не сравнится – а ещё лучше, если на этих деньгах портрет Бенджамина Франклина. От камней Раи и ракушек, опыт, взаимодействие и отношение человечества к предметам, обладающим ценностью, эволюционировали на протяжении веков и даже сегодня продолжают эволюционировать. Те купюры, которые вы только что щупали, – пример денег, выпускаемых правительством, с которыми вы сталкиваетесь каждый день.
Публичные и приватные деньги
Большинство людей не осознают, что деньги, какими мы их знаем, состоят из двух компонентов: приватного и публичного. Как так? Разве деньги – не просто деньги? Ах, дорогой падаван, если бы всё было так просто. Публичные или правительственные деньги – это те зелёные штучки, которые вы только что щупали. Сюда также относится та мелочь, которую вы только что отдали бездомному. Публичные деньги принимают вид бумажных (или хлопково-льняных) купюр, металлических монет (в Китае есть варианты, подозрительно напоминающие пластик) и, главное, депозитов коммерческих банков в центральном банке их государства – в случае США это Федеральная резервная система. Последняя особенность важна, и через минуту я расскажу почему. Приватные деньги, с другой стороны, – это то, с чем вы и я, вероятно, имеем дело чаще всего. Это когда мы совершаем транзакции с кредитными картами или платим по ипотеке. Возможно, кто-то носит по ссудо-сберегательным учреждениям пачки купюр, но большинство из нас совершает ипотечные платежи посредством регулярных отчислений или чеков. Согласно Федеральному резервному банку Сан-Франциско, на наличные приходится лишь примерно 1/10 общей стоимости платежей, тогда как на кредитные и дебетовые карты – больше 1/3. Таким образом, то, с чем мы чаще всего соприкасаемся, – кредитные карты, студенческие кредиты, ипотеки и автокредиты – всё это приватные деньги – другими словами, их источник не ФРС. И хотя такая гибридная приватно-публичная денежная система большую часть времени работает гладко, как показал кредитный кризис 2008 г., всё может обернуться плохо, если не будет достаточного доверия финансовой системе – когда люди, такие как мы с вами, утратят веру в приватные деньги.
Значит ли это, что нужно больше полагаться на наличные – то есть публичные деньги, выпускаемые центральным банком, или приватные валюты, такие как Биткойн – популярная сегодня криптовалюта? Сатоши Накамото, анонимный создатель Биткойна, определённо так считал, но многие другие утверждают, что проблема не в публичных деньгах, а в том, как они обращаются в финансовой системе. Можно провести аналогию с сердцем и кровью, которую оно качает. Если насос не работает, не имеет значения, насколько хороша кровь. Альтернативы отнюдь не очевидны.
Взять, к примеру, наличные. Они общепризнанны, анонимны (по большей части) и выпускаются ФРС. Но если вы потеряете ваши наличные, то их не вернуть. Если ваш Бенджамин Франклин поплывёт по Ист-Ривер, можете попрощаться со своими наличными. То же кается Биткойна и других криптовалют. «In God We Trust» – потому что в таком случае остаётся надеяться только на Бога.
Но, вы скажете, как насчёт банковских депозитов? Ведь это мои деньги? Нет. Банковский депозит – это, по сути, долговое обязательство, и если банк потерпит крах (что до 1930-х и Нового курса Франклина Рузвельта случалось с шокирующей регулярностью), вы останетесь ни с чем. Хотя ваш депозит в банке доступный, цифровой и первые $250 000 застрахованы федеральными властями посредством Федеральной корпорации по страхованию вкладов (FDIC), это не деньги, выпущенные государством, – это приватные деньги. Когда банк выдаёт бизнесу кредит и зачисляет его на счёт бизнеса, сумма новых денег сразу же становится доступной для использования. Владелец бизнеса может пойти к ближайшему банкомату, снять деньги, которые теперь становятся обязательством ФРС, и купить себе новенький Buick. В рамках настоящей статьи не важно зачем, главное, что он может это сделать. И так как банки могут выдавать больше кредитов, чем у них имеется депозитов, – что было ключевой причиной ссудо-сберегательных кризисов 1980-х и 1990-х, а также финансового кризиса 2008 г., – центральный банк, ФРС, практически не может контролировать суммы выдаваемых банками кредитов, кроме как посредством норм обязательных резервов для банков – которые на данный момент требуют наличия всего лишь одного доллара на каждые десять долларов кредита. Задумайтесь об этом на минутку. Представьте себе способность чудесным образом создавать из воздуха по одному Александру Гамильтону на каждого имеющегося у вас Джорджа Вашингтона. Это сильно.
Но подождите, это ещё не всё…
Взаимные фонды, инвестирующие в краткосрочные облигации компаний, РЕПО-кредитование и различные другие частные кредитные сделки также увеличивают предложение приватных денег – но с одним важным отличием: эти субъекты не имеют доступа к дисконтному окну ФРС и не могут открывать депозиты в ФРС.
Развитию приватных денег также способствует вытеснение наличных цифровыми платежами. К примеру, Apple Wallet или предоплаченные карты Starbucks – тоже разновидность приватных денег, имеющая огромные последствия для экономического ландшафта. С сокращением количества наличных, по сути, частные коммерческие банки и технологические компании будут контролировать доступ, технологии и ценообразование всех доступных платёжных методов, и ФРС не сможет ничего с этим поделать. Именно поэтому даже одна из стран, наиболее активно выступающих в поддержку цифровой валюты, колеблется, рассуждая об окончательном вымирании наличных. В июне управляющий центрального банка Швеции Стефан Ингвес написал в журнале Международного валютного фонда Finance & Development:
«Сегодня наличные занимают естественное место единственного законного платёжного средства. Но что будет значить законное платёжное средство в безналичном обществе?»
Законное платёжное средство уже сейчас означает не то, что раньше. Когда-то наличные больше походили на законное платёжное средство. Можно было взять долларовую купюру, пойти в ФРС и потребовать её эквивалент в золоте – так погашался долг ФРС перед вам за то, что вы носите с собой долларовую купюру. Однако, благодаря Никсону, сегодня доллар больше напоминает встречу выпускников, на которую вы обещаете прийти, но так и не приходите. Деньги одного человека – это всегда долг кого-то другого. Поскольку доллары больше не обеспечены золотом, они представляют собой всего лишь обещания американского правительства заплатить вам, если ему того захочется. Точно так же ваш банковский депозит – это долговое обязательство банка. И если эти долговые обязательства станут такими же надёжными, как ваше обещание прийти на третий день рождения дочери вашей подруги Лизы, то можете смело ставить свой последний доллар на то, что вы за этот доллар ничего не сможете купить. Примеры? Венесуэла, Зимбабве и ещё длинный список экономически несостоятельных государств, которыми усеяна экономическая карта мира.
Каковы же альтернативы?
В зависимости от того, какую сторону монеты вы выберете, вы можете склоняться в пользу роста роли публичных (высока вероятность, что вы делаете покупки в Whole Foods) или приватных денег (контроль оружия вызывает у вас негодование).
Рост роли публичных денег
Для толпы, предпочитающей очки Warby Parker и киноа на завтрак, будет неожиданностью узнать, что за выпускаемые напрямую государством цифровые валюты, которые вернули бы публичные деньги на передний план, выступают правительства самых авторитарных стран – Китай, Иран, Уругвай и ОАЭ изучают возможность выпуска цифровой валюты центральным банком, а Венесуэла уже выпустила такую валюту – Petro. С другой стороны, Германия, Япония и Швейцария отбросили такую идею. Правительственная цифровая валюта позволит правительству (как бы оно ни настаивало на обратном) отслеживать, как его граждане тратят свои деньги, и даже если бы такое правительство не отслеживало расходы граждан, сам факт наличия у выпускаемой центральным банком цифровой валюты такой возможности будет слишком соблазнительным даже для уважающих себя политиков. Так можно отслеживать политические пожертвования, отток капитала и все остальные гнусные цели, для которых сейчас используются наличные. Должно ли удивлять, что авторитарные правительства выступают за выпускаемые центральными банками цифровые валюты?
Тем не менее, за рост роли выпускаемых центральными банками цифровых валют выступают и некоторые консервативные либералы (такие бывают?). Джон Кокрейн, экономист из Гуверовского института – либерального исследовательского центра, утверждает, что рост роли публичных денег поможет усмирить постоянные финансовые кризисы. Кокрейн предполагает, что правительственные цифровые валюты, приносящие проценты, предотвратят массовые снятия средств в банках во время финансовых кризисов – но этот аргумент не учитывает того, что именно для этого существует FDIC, или что цифровая валюта, выпускаемая ФРС, подорвёт роль коммерческих банков. Если дать гражданам доступ к депозитам в ФРС, то несложно представить, что во время финансового кризиса вкладчики, ищущие наибольшей безопасности, побегут от коммерческих банков к ФРС. В дальнейшем это может привести к исчезновению коммерческих банков, и все деньги будут выпускаться правительством. И хотя на первый взгляд может показаться, что гибель коммерческих банков – хорошая идея, на самом деле это не так, по крайней мере пока.
Поскольку банки – коммерческие структуры, они могут выдавать кредиты кому захотят – как стало общеизвестно во время финансового кризиса 2008 г. Некоторым привилегированным клиентам, таким как CEO Countrywide Financial Анджело Мозило, банки предлагали чрезвычайно выгодные ипотечные ставки, тогда как тем, у кого было меньше средств или политического влияния, предлагали очень невыгодные плавающие ставки – низкие в начале, но затем многократно увеличивающиеся. Такой фаворитизм вполне приемлем для коммерческих банков, но что если единственным кредитором будет ФРС? Это называется коррупция. И если ФРС будет не только единственным кредитором, но также единственным банком, принимающим депозиты, потенциальный размах коррупции достигнет невообразимых масштабов – и доказать что-либо будет чрезвычайно трудно. И если вы думаете, что у нас и так уже есть «правительство Уолл-стрит», просто подождите, пока ФРС не станет единственным эмитентом денег.
Рост роли приватных денег
Если управление деньгами нельзя доверить ни банкам, ни правительству, то кому можно? Возможно, нам. В 1984 г. (см. одноимённую книгу Джорджа Оруэлла) лауреат Нобелевской премии по экономике Фридрих Хайек сказал:
«Я не верю, что у нас когда-нибудь снова будут хорошие деньги, пока мы не вырвем их из рук правительства».
Хайек, сделавший огромный вклад в тэтчеризм (экономическая теория того же класса, что и рейганомика), считал, что роль правительства в экономической активности должна быть ограничена, и выступал за свободный рынок. Следствием его трудов стало экономическое возрождение США и Великобритании в 1980-х и рост глобального влияния финансовых компаний, в результате чего Нью-Йорк и Лондон стали эпицентрами мировых финансов. То, что появление финансовых гигантов и централизация экономической власти в руках частных финансовых институтов стали причиной регулярных кризисов, спорно – но должны существовать какие-то лучшие альтернативы.
И тут в игру вступают Биткойн и его сородичи. Пока криптовалюты слишком волатильны, чтобы соответствовать определению «хороших денег» у Хайека. Чтобы быть хорошими, деньги как минимум должны обладать стабильной и надёжной покупательной способностью относительно корзины товаров или услуг. Приём платежей биткойнами не должен требовать от продавцов много усилий. Тем не менее Биткойн и другие криптовалюты обращаются к проблеме, которую обычно предпочитают игнорировать, – доверию.
Финансовые кризисы на протяжении тысячелетий были и будут следствием постоянного дефицита доверия. Возможно, ключ к «хорошим» деньгам» в том, чтобы, как предлагает экономист из Бостонского университета Перри Мерлинг, «удостовериться, что люди, дающие обещания, намерены и способны эти обещания выполнить».
По крайней мере, в случае криптовалют блокчейн гарантирует, что данные обещания будут выполнены. Выполнение обещаний гарантируют смарт-контракты в блокчейне Эфириума – к чёрту доверие! Если у меня нет достаточно биткойнов, чтобы перевести вам, транзакция не состоится. Вот и всё. Простора для мошенничества нет. Точно так же не нужно гадать, как говорил шекспировский Шейлок в «Венецианском купце», хорош ли, то есть, состоятелен ли человек.
В случае криптовалют состоятельность человека или организации не должна вызывать вопросов – в этом вся красота блокчейна.
Вопрос пока не решён
По крайней мере, факт дискуссии вокруг будущего денег свидетельствует о серьёзном пересмотре эволюции того, что человечество считает деньгами. Будут ли это криптовалюты или правительственные цифровые валюты, идеологическая битва за средства сбережения и обмена продолжается.
Если раньше деньги рассматривались как всего лишь средство достижения цели, способ совершать транзакции, то финансовый кризис 2008 г. привёл к беспрецедентному осознанию дихотомии публичных и приватных денег – различия, ранее не учитывавшегося, но теперь, к счастью, всё больше обращающего на себя внимание общественности. Как сказал йельский экономист Гэри Гортон: «Человеческую историю можно описать как поиск и создание надёжных активов».
Источник
