На сцену выходит молодой человек, больше похожий на подростка, и толпа затихает. Виталику Бутерину — с прыщавым лицом, паучьими пальцами и горящими глазами — осталось несколько дней до 20-летия. Мгновение он нервно изучает аудиторию, а затем начинает презентацию, описывая преимущества платежной биткойн-сети: ее быстроту, безопасность, экономическую эффективность и автономию.
Все сильные стороны Биткойна, напоминает Бутерин слушателям, основаны на гениальном распределенном протоколе безопасности, который называется «блокчейном», и сообществе из тысяч добровольных участников сети — так называемых «майнеров», — которым платят в биткойнах за ее обслуживание.
«Чтобы можно было использовать децентрализованную базу данных, она должна быть безопасной, — говорит он. — Чтобы обеспечить безопасность, нужно как-то мотивировать участников».
Безопасность Биткойна гарантирует его ценность, а ценность поддерживает безопасность. Однако валюта, продолжает Бутерин, — далеко не единственное применение распределенной безопасной базы данных, основанной на блокчейне. Что, спрашивает он, если децентрализованная сеть узлов могла бы гарантировать доверие к другим финансовым инструментам — таким как страховые полисы, арендные договоры или фьючерсные контракты?
Когда Бутерин говорит, он заикается, запинается, часто повторяет слова и издает странные квакающие звуки, но в его голосе пульсирует уверенность. Сама эта комбинация неуклюжести и страсти заставляет вспомнить многих других технологических вундеркиндов — Билла Гейтса, Стива Возняка, Сергея Брина.
Финансовые инструменты, основанные на блокчейн-сети и связанные с полностью цифровыми валютами, были бы защищены от хакеров и мошенников. Банки, брокеры и юристы — чья главная роль во многих транзакциях заключается в обеспечении честности всех участников, — стали бы ненужными.
Биткойн-сеть была разработана специально для платежей. Запрограммировать в ней более сложные транзакции трудно и во многих случаях невозможно. Чтобы решить эту проблему, компания Бутерина из Торонто под названием Эфириум создает блокчейн-систему нового типа, которая позволит легко проектировать и выполнять такие более сложные транзакции.
«Вместо того чтобы создавать специализированные системы для каждого способа применения, — продолжает Бутерин, — вы получаете язык программирования, позволяющий создавать любые приложения поверх блокчейна». Язык Эфириума так гибок, что он, говоря языком программистов, Тьюринг-полон. Благодаря этому распределенная сеть Эфириума (теоретически) сможет хранить и администрировать практически все, что может быть выражено в цифровой форме: от торговых платформ и эскроу-сервисов до служб аренды любых ресурсов, подключенных к Интернету, таких как платформы для хостинга, данные или вычислительная мощность. Условия всех торговых сделок и соглашений будут закодированы в системе, а доверие к ним будет гарантировать рой узлов, использующих и обслуживающих Эфириум.
Транзакции будут оплачиваться биткойн-подобной криптовалютой Эфириума — так называемым «эфиром«, — которая также будет использоваться для выплаты вознаграждений узлам системы. И, конечно, как и в случае с Биткойном, способность таких ИТ-систем безопасно пересекать национальные границы и использовать динамично изменяющийся рой узлов означает, что никто — ни хакеры, ни конкуренты, ни правительственные агенты — не смогут отключить их. Код станет новым финансовым законом. Мы говорим о компаниях, которые работают сами по себе и с трудом поддаются надзору со стороны человека.
Получасовое выступление Бутерина подходит к концу, и он показывает последний слайд, на котором указано, что можно реализовать с помощью таких инструментов: системы отслеживания репутации, страхование урожая, гемблинг и многое другое. Последним пунктом в списке идет «Skynet?» — враждебный искусственный интеллект из фильмов серии «Терминатор».
Аудитория смеется, а затем взрывается в овации. Когда Бутерин сходит со сцены в конференц-холл, его немедленно окружают репортеры и инвесторы, которые запрашивают у него больше подробностей. Со всех сторон к Бутерину протягивают диктофоны.
Как бы странно это ни звучало, Эфириум просто воплощает конвергенцию некоторых длительных бизнес-трендов. В книге The Zero Marginal Cost Society («Общество с нулевыми предельными издержками», 2014) социальный философ из США Джереми Рифкин (Jeremy Rifkin) анализирует текущие паттерны компьютеризированного управления и описывает, как вследствие еще более тесной интеграции коммуникаций, энергетики и логистики распределенные пиринговые сети удешевляют и облегчают создание новых компаний.
Любимые примеры Рифкина — это команды наподобие Airbnb, Uber и Kickstarter, которые оптимизируют «краудсорсинг» всего, что только можно: от организации отпуска до финансирования. Идея таких компаний в том, что они устраняют посредников, помогая людям предоставлять услуги непосредственно друг другу за цену, близкую к стоимости производства. Во многих случаях, таких как перепрофилирование неиспользуемых комнат, эта стоимость близка к нулю. По мере того как все больше устройств и систем — от холодильников до автомобилей — становятся доступны через Интернет, эффективность использования ресурсов растет, и чем дальше, тем быстрее. Низкоприбыльную экономику с изобилием ресурсов, которая, похоже, неизбежно возникнет, Рифкин называет Collaborative Commons («сотрудничающие общины»).
И все же, если подумать, примеры Рифкина — это что угодно, но только не сотрудничество. Компании, работающие по модели Uber и Airbnb, жестко ориентированы на получение прибыли и берут немалую комиссию со всех сделок, которые осуществляются с их помощью. Они сами посредники, пусть в чем-то и более эффективные и открытые, чем их предшественники. Более того, цифровые платежные системы, на которых основаны такие сервисы, также очень централизованы и дороги. Рифкин неумышленно подчеркивает это, когда заявляет, что «оптимизация финансовой сферы с помощью Интернета почти до нуля уменьшает предельные издержки выдачи ссуд заемщикам», в то время как Kickstarter забирает 5 процентов от всех фондов, собираемых на его сайте, и еще от 3 до 5 процентов денег уходят платежной службе Amazon. Эти расходы никак не близки к нулю. Выражаясь образно, эти компании — вампиры, впившиеся в тело Collaborative Commons.
Корень проблемы в том, что подлинную цифровую валюту — которая перемещалась бы по сети достаточно быстро, чтобы сделать возможным децентрализованный обмен, — очень сложно реализовать. Эффективная валюта нуждается в доверии — как между участниками использующего ее сообщества, так и в доверии к технологии, лежащей в основе валюты. Доллар США остается мировой резервной валютой не только благодаря надежности американской экономики, но и благодаря его защите от подделки, а также относительной осторожности, с которой его выпускает ФРС. Тем временем сама открытая природа Интернета — отсутствие в нем надежного контроля над идентичностью пользователей и уязвимость для манипуляций — затрудняет создание виртуальных валют.
Во многом по этой причине Биткойн, который предлагает умное и элегантное решение проблемы цифровой наличности, является таким важным достижением.
Когда управление всем — от вашего будильника до автомобиля — будет осуществляться удаленно через глобальную сеть, автономные облачные роботы получат небывалые возможности.
Биткойн — это база кода, хитроумно разработанная так, чтобы развертывать собственную распределенную сеть хостинга. Код Биткойна общедоступен, что гарантирует доверие к нему, которое подкрепляет его денежные функции. Узлы биткойн-сети получают транзакции со всего Интернета и, обмениваясь ими с другими майнерами, составляют коллективный журнал всех биткойн-транзакций, или блокчейн. Десятки тысяч майнеров сверяют друг с другом свои копии блокчейна каждые 10 минут, достигая коллективного согласия по поводу баланса на счету каждого биткойн-пользователя. Почему они делают это? Потому что сам код платит им в биткойнах (кроме того, майнеры получают комиссию с транзакций, но пока она крайне мала: всего несколько центов даже с транзакций в десятки тысяч долларов).
Биткойн или похожий на него проект крайне важен для по-настоящему открытой и децентрализованной экономики Рифкина, если, конечно, она когда-либо возникнет. Однако возможности Биткойна ограничены записью актов по передаче ценностей, тогда как блокчейн предлагает гораздо более широкие возможности. Здесь-то в игру и вступает Эфириум вместе со многими другими системами, которые встраивают более сложные бизнес-функции в ту же децентрализованную платформу оптимизированных до предела транзакций. В практически неизбежном мире Интернета вещей, где управление всем — от вашего будильника до автомобиля — будет осуществляться удаленно через глобальную сеть, такие автономные облачные роботы получат небывалые возможности. Они будут выполнять контракты, управлять цепочками поставок и даже открывать новые рынки. И хотя они будут делать все это согласно логике, запрограммированной создателями из плоти и крови, они не будут нуждаться в постоянном человеческом надзоре. Бутерин называет такие конструкты децентрализованными автономными организациями (ДАО), но еще чаще их называют распределенными (децентрализованными) автономными корпорациями (РАК, ДАК).
Казалось бы, самые заурядные аббревиатуры, но все же тревожные звоночки уже зазвенели.
За углом от битком набитого (хи-хи — прим. перев.) холла с Бутериным в том же конференц-центре в Майами-Бич проходит совершенно другая презентация. В зале с пустыми столами худой человек лет двадцати пяти рассказывает о чем-то, что называется BitShares. На нем черная строгая рубашка, черные брюки и тонкий черный галстук. С одной стороны от него — баннеры его компании, а с другой — стол с призами, у которого девушки выдают посетителям конференции фирменные футболки и USB-накопители.
Это Дэниэл Лаример (Daniel Larimer), исполнительный директор компании Invictus Innovations из Вирджинии, главный продукт которой называется BitShares (с тех пор ставший названием всей компании). BitShares — это платформа для торговли акциями и товарами, которая устраняет посредника в лице финансовой индустрии и — Лаример хочет, чтобы все это знали, — позволяет «зарабатывать 5 процентов на всём».
Когда Лаример говорит, он часто делает паузы и выразительные жесты руками, как будто для того, чтобы убедиться, что вы усвоили не только смысл сказанного, но и поняли глубокую важность его слов лично для вас. Если колеблющаяся страсть Бутерина скорее характеризует его как нервного нерда-мессию, Лаример своим непреклонным коммерциализмом больше похож на телевизионных коммивояжеров. Тем не менее, оба они в Майами для того, чтобы продавать ДАК.
Конечно, между их компаниями есть некоторые различия. Вместо того чтобы предоставлять платформу для создания других проектов, как в Эфириум, разработчики BitShares в основном планируют создавать ДАК самостоятельно, и их распределенная торговая платформа BitsharesX была запущена в августе 2014 г. В Bitshares также планируют создать ДАК для децентрализованной продажи музыки, и Лаример уже написал официальный документ о том, как ДАК может помочь создателям контента получать оплату без помощи издателей. Пользователи ДАК BitShares совершают платежи в криптовалютах BitShares, которые также используются для выплаты вознаграждений узлам.
Это приводит нас к вопросу об одном из текущих ограничений ДАК — инфраструктуре, связывающей их с более широкой экономикой. Хотя ритейлеры и поставщики услуг начали массово принимать Биткойн в 2014 году, финансовые службы гораздо более осторожны. Это означает, что в распоряжении пользователей все еще очень мало способов преобразовать биткойны или другие криптовалюты в традиционные валюты или товары.
Отчасти для обхода этого ограничения торговая платформа BitShares не делает участников владельцами товаров, которыми они номинально распоряжаются. Вместо этого Лаример описывает платформу как «рынок предсказаний», на котором участники определяют цены товаров, делая ставки. Пока что BitShares — это цифровая версия внебиржевых маклерских контор 19 века, в которых рабочие делали ставки на движения рынка акций. Эта форма спекуляций нелегальна в большинстве штатов США, включая Вашингтон, Калифорнию и Миссисипи, но вскоре ситуация может измениться. По мере интеграции цифровых наличных во все новые сервисы, ДАК вроде BitShares почти наверняка найдут способы взаимодействия с реальными рынками золота, валют и разнообразных товаров. С увеличением количества этих связей будут расширяться и возможности ДАК.
Представьте, например, службу аренды велосипедов, которую администрирует ДАК, распределенная по сотням или тысячам разных компьютеров в ее родном городе. Эта ДАК занималась бы повседневным обслуживанием велосипедов и обработкой платежей, следуя правилам, заложенным в нее группой основателей. Хостеры управляющей программы получали бы плату в криптовалюте самой системы — назовем ее Байккойном. Эту валюту можно было бы — а на самом деле даже требовалось бы — использовать для аренды велосипедов, а ее ценность определялась бы на биржах вроде BitShares по спросу на услугу аренды велосипедов.
Руководимая своими протоколами, наша велосипедная ДАК использовала бы доход для платы за ремонт велосипедов и другие работы. Она могла бы использовать данные из Интернета для поиска нужных работников и оценки своей эффективности. Достаточно продвинутая система могла бы даже выбирать места для организации новых пунктов проката на основе сведений о трафике и готовить условия для их открытия.
Один из наиболее интригующих аспектов такой системы состоит в том, что она делает возможным децентрализованный краудфандинг крупномасштабных проектов без выплаты комиссий биржам и платформам вроде Kickstarter. Сами платформы ДАК являются моделями: за год после Bitcoin Miami создатели Эфириума привлекли около 14 миллионов, а BitShares — около 6 миллионов долларов исключительно путем прямой продажи своих цифровых валют, которые позволят людям выполнять программы или совершать обмен в сетях этих компаний.
Во многих случаях прозрачность Биткойна облегчила для властей отслеживание и конфискацию средств преступников.
Наша гипотетическая система аренды велосипедов могла бы делать то же самое. Как только ключевая группа разработчиков изложила бы свою миссию и представила проект публике, заинтересованные стороны могли бы заблаговременно купить байккойны до развертывания системы. Достаточный спрос профинансировал бы написание исходного кода ДАК, а затем байккойны можно было бы использовать для покупки ее услуг. И, конечно, байккойны можно было бы перепродавать. Как только такая система была бы развернута и успешно заработала, ценность байккойнов существенно выросла бы, что должно мотивировать ранних инвесторов.
Чего-то подобного многие ожидают и от Эфириума с BitShares, поэтому спекулянты тоже заинтересовались этими проектами, хотя разработчики обеих платформ, явно не доверяющие регуляторам, организовали продажи своих валют как можно ближе к принципам краудфандинга, а не инвестирования.
И все же ДАК структурированы как инвестиционные фонды в другом критически важном аспекте. И Эфириум, и BitShares планируют создавать сущности, код которых можно будет изменять посредством распределенного демократического процесса. Хосты ДАК смогут голосовать за изменение своих операционных принципов подобно тому как советы директоров и голосующие владельцы акций корпораций изменяют корпоративную структуру и стратегию. Однако в ДАК входной барьер будет существенно ниже в сравнении с корпоративными советами.
Из-за более демократичной технической структуры и очевидной невидимости (по крайней мере, пока) для регуляторов этим системам для получения доверия со стороны пользователей потребовалось эмулировать этос Биткойна — в частности, принципы открытого исходного кода. Несмотря на репутацию денег преступного мира, прозрачность Биткойна — а запись каждой транзакции в блокчейне общедоступна, хотя и псевдонимна — на самом деле во многих случаях облегчила для властей отслеживание и конфискацию средств преступников. Какое-то время ФБР из-за конфискаций даже было одним из крупнейших держателей биткойнов. Аналогичным образом ДАК могут быть совершенно прозрачными корпорациями с принципами и действиями, открытыми для анализа и аудита как со стороны самих участников, так и аутсайдеров.
Принципы открытого исходного кода — важный фактор, проводящий различие между ДАК и существующими проприетарными системами, которые используются в логистике, менеджменте и трейдинге. Вернемся на мгновение к нашей гипотетической ДАК по аренде велосипедов — бизнес-логике, выраженной в коде. Она не только была бы полностью открыта для свободного анализа со стороны общества и инвесторов, но ее можно было бы практически без затрат развернуть в новом городе. То, что доказало свою эффективность в одной системе, можно мгновенно скопировать в другую. Такое демократическое распространение автоматизированных систем управления может существенно ускорить наш путь к сотрудничающим общинам Рифкина.
Все это хорошо, и все же подлинная экономическая значимость автоматизированных систем и робототехники остается тревожно неясной. Хотя они упрощают нашу повседневную жизнь, повышая продуктивную эффективность человеческого труда, в то же время они уничтожают рабочие места, потому что автоматизированным фабрикам нужно гораздо меньше рабочих. Джон Майнард Кейнс предвидел это 85 лет назад, когда придумал термин «технологическая безработица».
Эксперты по технологиям (и многие экономисты) утверждают, что рабочие, уступающие свои простые или повторяющиеся задачи машинам, тем самым освобождаются для выполнения более сложных задач. Один бывший рабочий фабрики может присматривать за своей роботизированной заменой, другой может проектировать таких роботов, но все же остальные рабочие перейдут в совершенно новые сектора экономики. До 2008 года эта логика казалась в целом верной: автоматизация повышала эффективность производства без драматического сокращения занятости.
Однако автоматизированные логистические и финансовые системы не просто забивают гвозди и вкручивают винты. Эти роботы, будь то ДАК или более централизованные системы, теперь могут программно перемещать деньги в экономике, угрожая заменить людей, которые ранее принимали повседневные решения по управлению бизнесом. Плохо ли это? Машины уже пришли за неквалифицированными работниками и клерками, и можно даже испытывать определенное мрачное удовлетворение от того, что вскоре та же участь постигнет и руководящий класс. Однако было бы поспешно предсказывать эгалитарный результат такого преобразования. Американский экономист Пол Кругман видит в нем более широкий риск: он предполагает, что в итоге мы окажемся в «еще более богатом обществе, в котором весь прирост богатства будет доставаться тем, кто владеет роботами».
Все же можно представить ДАК, делающие мир более справедливым за счет экономического развития.
Кто будет владеть ДАК, кто будет получать от них прибыль и сохранят ли вообще свое значение слова «владение» и «прибыль» — эти вопросы до сих пор открыты. Лаример, судя по его заявлениям, крепко придерживается идеи, что получать выгоду будут инвесторы в ДАК. Структура криптовалютных ДАК предполагает, что те, кто создает их, рано вступает в них, имеет соответствующие криптовалюты и обслуживает их узлы, выигрывают при повышении курса криптовалют этих ДАК. Такие завидные роли зарезервированы в основном за технически подкованными, обеспеченными и хорошо образованными людьми — иначе говоря, за теми, кто и так уже занимает привилегированное положение.
С другой стороны, открытая природа ДАК может помочь тем, кто был отрезан от традиционных предпринимательских каналов, привлекать капитал в поддержку своих идей. Только представьте себе стартапы в развивающихся странах, без издержек финансируемые международными вкладчиками, занимающими какое-то промежуточное положение между инвесторами и филантропами. Какие бы жуткие сценарии эта новая технология ни обещала руководящим классам, все же можно представить ДАК, работающие согласно универсальному принципу глобальной справедливости. В конце концов, если им безразличны границы, почему бы им не поработать над уменьшением гигантского неравенства между нациями?
В некотором смысле мы только мельком затронули беспокойные возможности, которые несут нам ДАК. Наиболее странное их свойство — которое делает их удивительно мощными и не на шутку тревожит — это их потенциал приобретать собственную жизнь.
Хотя отследить и поймать владельцев криптовалют легче, чем многие думают, это нельзя сказать про распределенные программы, лежащие в основе этих валют. Поскольку эти программы платят своим хостам, которые в совокупности формируют распределенный рой, отключение одного хоста не только не ухудшает работу сети, но и мотивирует другие хосты побыстрее занять освободившееся место, чтобы самим получать награду. Атаковать хосты ДАК или криптовалютную сеть — это все равно что играть в бесконечную игру из разряда «прихлопни моль».
Как показало время, государственным агентствам сложно преследовать по закону создателей программ, которые совершают нелегальные действия, если они не совершают их активно и не способствуют преступлениям непосредственно. Остановить распространение таких программ еще более сложно. Это и отличает Napster — централизованную компанию, которую преследовали и закрыли, — от BitTorrent — децентрализованного протокола, который все еще живет и здравствует.
Эти технологические и юридические барьеры означают, что для прекращения деятельности ДАК, даже участвующей в нелегальных операциях, могут потребоваться титанические усилия. Сторонники ДАК склонны видеть в этом положительную сторону. В интервью для подкаста Let’s Talk Bitcoin, записанного во время Bitcoin Miami, представитель Эфириума Чарльз Хоскинсон (Charles Hoskinson) привел WikiLeaks в качестве одного из наилучших примеров служб, выигрывающих от работы в формате ДАК: недружественному государству практически не по силам отследить тысячи хостов ДАК и тем более отключить более-менее значительную их долю.
Биткойн-инсайдеры… предлагают по-настоящему «убийственное» ДАК-приложение — распределенный сервис убийств по найму.
Этот пример хорошо иллюстрирует ярко выраженные либертарианские взгляды многих биткойнеров. Прежнее название компании Ларимера, Invictus, переводится с латинского как «непокоренный», и довольно радикальный либертарианизм Ларимера типичен для культуры, окружающей Биткойн и ДАК. Принимая участие вместе с Хоскинсоном в том же интервью для Let’s Talk Bitcoin, Лаример объявил, что «децентрализованные технологии сделают государственные службы совершенно нерелевантными, неэффективными и неспособными на какую-либо адекватную реакцию».
Однако нерегулируемая коммерция — это обоюдоострый меч. Ранние пользователи Биткойна использовали его для расчетов на печально известном черном рынке Silk Road, на менее известном спорном сайте азартных игр Satoshi Dice и на BitTorrent-сайте Pirate Bay, пользователи которого скачивают украденной интеллектуальной собственности на миллионы, если не миллиарды долларов. Добавление Интернета вещей и финансовых возможностей ДАК в эту смесь позволило биткойн-инсайдерам предложить в буквальном смысле «убийственное» ДАК-приложение — распределенный сервис убийств по найму.
Даже если не обращать внимания на эти во многом раздутые сенсационные случаи, ДАК предоставляют возможности, которые не могут не беспокоить. Заявление Бутерина о том, что Эфириум будет Тьюринг-полным, говорит о том, что в нем будет полноценный язык программирования. Однако имя Алана Тьюринга вызывает также в памяти тест Тьюринга — стандарт оценки искусственного интеллекта. В эпоху стремительно развивающейся информатики нетрудно представить ДАК, способную оценивать и изменять собственные операционные параметры, развивать новые возможности, расти и накапливать власть. Например, в настоящее время для обслуживания серверов и установки ПО нужны люди, а самосовершенствующиеся ДАК в полностью связанном криптовалютном мире, вероятно, смогут делать это самостоятельно. ДАК сможет даже управлять собственным бизнесом, и никто не будет замечать, что происходит. Если помните, в конце своего выступления Бутерин пошутил о Skynet — всезнающей компьютерной системе, которая в конечном итоге решила уничтожить человечество. Возможно, ДАК действительно сделают это возможным, пусть и в отдаленном будущем.
И все же ДАК должны сподвигнуть нас на размышления не столько об облачных роботах-убийцах, сколько о более близких последствиях стремительно ускоряющейся автоматизации нашей экономической системы. Если верить удивительному прогнозу Бутерина, ДАК могут сделать нашу экономику гораздо более эгалитарной, чем даже в воображении Рифкина. Они могут стать утопичными инструментами освобождения от тиранического правительства, корпораций, эксплуатации и нужды. С другой стороны, заманчивое обещание «5 процентов на всём» от Ларимера рисует другой, более знакомый путь, который просто продолжает экономическое доминирование немногих избранных.
Какое видение будущего победит? Это зависит не столько от специфических возможностей технологий, сколько от способности правительств и электората понять, что происходит и что это означает. Так или иначе, похоже, что RoboCorp сможет сама позаботиться о себе, а нам тем временем следует навести порядок в собственном доме.
Дэвид Моррис (David Z Morris)
Источник:
aeon.com
