Бывший полузащитник «Ювентуса», «Милана» и «Интера» владеет виноградником, всегда стильно одевается — и ему нравилась "паненка". Мы чествуем человека, подытожившего «sprezzatura»
Возможно, вы не слышали о Бальдассаре Кастильоне. Это был граф XVI века, и, судя по портрету, не очень красивый. Посетители Лувра увидят его, потому что Кастильоне был хорошим другом Рафаэля, мастера эпохи Возрождения, который считал его достаточно интересным объектом для рисования.
Кастильоне сидит, сцепив руки, и смотрит на вас своими проницательными голубыми глазами. Посмотрите дальше, и вы заметите, что занавески не сочетаются с ковром: брови у него светлые, борода каштанового оттенка. Наряд, по-видимому, соответствует зимнему сезону того года — нечто среднее между беретом и тюрбаном с дублетом из беличьего меха, предположительно обязательным аксессуаром для любой уважающей себя модницы, замеченной в Мантуе и других придворных кругах того времени.
Кастильоне очаровал Рафаэля не только из-за его своеобразной внешности и склонности к шкурам животных, но и потому, что после прочтения «Книги придворного » — собственной версии «Справочника джентльмена» или « Повесы» в эпоху Возрождения — он подумал о Кастильоне как о законодателе моды и влиятельной личности, особенно в том, что носить, как вести себя и где быть замеченным.
Наследие руководства Кастильоне, которое издается и по сей день, можно описать одним словом: sprezzatura. Некоторые перевели это как «беспечность», однако после многих лет жизни под властью Наполеона итальянцы не позволят французам определить это за них. Это означает «заученная небрежность»; другими словами, искусство выполнять трудную задачу так изящно, что это выглядит непринужденно.
Если вам нужно подумать о современном архетипе, на ум сразу приходит соотечественник Кастильоне. Примерно в часе езды к северу от родового дома графа в Казатико находится ломбардский город Брешиа. Перенесясь в начало 1990-х годов, представьте себе мать, смотрящую на часы, шепотом увещевающую сына, что он снова заставит ее опоздать. Молодой Андреа Пирло в своей комнате просматривает свой гардероб.
«Раньше я часами проводил перед зеркалом, поправляя челку, воротник рубашки, складки на рубашке-поло, подол брюк», — вспоминал он. «Мама кричала: «Андреа, перестань смотреть на себя! Достаточно!'"
Некоторым это может показаться комплексом Нарцисса, но Пирло просто потратил свои 10 000 часов, чтобы достичь неуловимой вибрации, которая является sprezzatura. Он освоил его почти так же, как он забил штрафной как Жуниньо Пернамбукано, прежде чем позже внести в него свой собственный поворот и придумать Ла Маледетта .
Время перед его отражением не было зря потраченным временем. Возьмем, к примеру, длинные струящиеся локоны Пирло. Они отнюдь не безупречны. Сравните это, например, с порядком и точностью неизменной огранки причёски, которую Хавьер Дзанетти носил на каждой наклейке Panini, рассказывающей о его долгой карьере. Нет ни одного лишнего волоса. Каждый фолликул расчесывается в нужное положение. Пирло, с другой стороны, может выглядеть так, как будто он только что встал с постели. Пряди свисают из-под его глаз. Концы иногда кажутся секущимися. Но именно в этих маленьких несовершенствах Пирло находит совершенство. Может быть, в этом заключается иллюзия Пирло; лебедь грациозно скользит по воде, а его ноги яростно гребут под поверхностью. Sprezzatura во всей красе.
Оглядываясь назад на его поколение в футболе, вы, вероятно, не сказали бы, что он был самым классически красивым. Не то чтобы каждое личное появление вызывало оглушительный крик, синоним битломании. Модельеры выбрали для показа других игроков. Помимо своего появления в легендарной рекламе D&G с итальянской командой, выигравшей чемпионат мира в 2006 году.
Оглядываясь назад на команду « Милана », в которой играл Пирло — команду, которая удваивалась как портфолио модельного агентства, когда она выигрывала финалы Лиги чемпионов — лицо, которое Джорджио Армани регулярно выбирал для своих крупных рекламных кампаний, было Андреем Шевченко и его точеной фигурой. скулы, не говоря уже о Каке, всеобщем любимце соседского мальчика. Но, как сказал сам Армани, «элегантность не в том, чтобы выделяться, а в том, чтобы ее запоминали».
Тенденции — это то, чему сопротивляется Пирло. Вы не увидите его в туфлях Balenciaga, похожих на носки. Он не заинтересован в том, чтобы Fendi сотрудничала с Fila для какого-то сиюминутного сотрудничества в области спортивного люкса. Вы не увидите его в последних моделях Yeezy или Off-White x Converse. Мода на футболки и толстовки оверсайз, вероятно, оскорбит того, кто знает размеры своей талии, воротника и внутренней стороны штанин, как PIN-код своей кредитной карты. Цитируя Карла Лагерфельда: «Модность — это последний этап перед безвкусицей».
Пирло предпочитает сдержанное и вневременное. Его подъем совпал с подъемом Медленного движения в Италии, которое стремилось противодействовать исчезновению местных культур не только в еде, но и в ремесле. В эпоху массового производства, быстрых выпусков и однородной продукции «Медленное движение» призвало производителей убрать педаль газа и снова сделать упор на качество, уделяя больше времени размышлениям, заботе и точности.
Ловкость рук современности заключается в том, чтобы убедить всех, что новое лучше, когда на самом деле ничего плохого в старом нет. Рассмотрим ателье на площади. Ему может понадобиться две недели, чтобы скроить и выровнять костюм, который он шьет для вас, до последнего миллиметра, но он прослужит до тех пор, пока ваша фигура соответствует его размерам. Теория такова: эти вещи стоят ожидания, потому что они вне времени.
Это немного похоже на роль Пирло на поле. Многие считали regista пережитком прошлого. Никто не мог играть в футбол так, как если бы Пазолини сидел в режиссерском кресле и прокладывал себе путь через игру. Футбол стал слишком быстрым, слишком интенсивным. Но Пирло все же находил время, и ему всегда удавалось открывать пространство. Окружающее размытие и спешка не нарушили его темпа и не ухудшили зрение. Медленный преуспел в быстрой среде благодаря гениальности, сверкающей за его глазами. Он одевается так же, как и играет, достигая высокого уровня в элегантной и повседневной одежде. Прозвища, которые он вдохновил на протяжении своей игровой карьеры, il Maestro и l'Architetto., запечатлели любовь Пирло к композиции, дизайну и декорациям.
И это намекает на что-то еще, потому что в Pirlo есть нечто большее, чем неструктурированные блейзеры, открытые рубашки, водолазки и замшевые монки. Это настроение.
У него непостижимое покерное выражение лица, которое часто так же трудно прочитать, как и один из его пасов. Когда он говорит, он монотонно растягивает слова ,что указывает на низкую частоту сердечных сокращений в состоянии покоя. Создается впечатление о ком-то отчужденном и невозмутимом. Эффект - создание определенной мистики, подобной сфинксу.
Но как это согласуется с Пирло, о котором вы читали в его книге « Думаю, поэтому играю»? Игривый шутник. Парень, способный разрушить дом одной фразой. Поговорите с его товарищами по команде, и это безошибочно Пирло. Если бы в футболе существовала Крысиная стая, он был бы фигурой Дина Мартина, выпуская хит-синглы в одну минуту, а в следующую отпуская смехотворные шутки.
Сравнение « Одиннадцати друзей Оушена» продолжается тем, что Пирло инвестирует в вино там, где Джордж Клуни балуется текилой. Фотография Пирло, сидящего среди виноградных лоз, перекинув одну ногу через другую, с бокалом Arduo на коленях, во многом укрепила образ 40-летнего мужчины как иконы изысканного вкуса.
Борода сделала все остальное. Можно сказать, что его рост был таким же преобразующим моментом, как когда Карло Маццоне решил, что игроку с талантом Пирло лучше играть перед защитой «Брешиа», чем за их нападающими. Пирло отращивал лучшую бороду в футболе, когда борода была королем.
Точно так же, как его обратный пас на Фабио Гроссо в полуфинале чемпионата мира 2006 года послужил одним из решающих моментов в превращении Пирло в легенду игры, сочетание этой бороды с той стрижкой придавало ему серьезность, которая так хорошо сочеталась с ним.
Унижение Джо Харта "паненко" в серии пенальти, которая решила исход четвертьфинала чемпионата Европы 2012 года между Италией и Англией, было самым крутым способом для самого крутого парня выбить самую горячую голову в крупном турнире. Саб-Зиро из Mortal Kombat не мог придумать более холодный завершающий прием.
Таким образом, наследие Пирло заставляет нас через стиль пересмотреть идентичность, навязанную одной из великих мировых футбольных культур, или, по крайней мере, стереотипы, которые ее определяют. Любители казуальных игр скажут вам, что итальянская игра скучная. Отрицательный. Разрушительный. Шумиха. Джанни Брера, обозреватель и идеолог, продвигавший катеначчо, настаивал на том, что так и должно быть, потому что на протяжении веков стране приходилось защищаться, сопротивляться и терпеть иностранное вторжение.
Однако спросите себя честно: это то, что сразу приходит на ум, когда вы думаете об Италии в целом? Или это красота; чувство изобретения; тонкая грань между элегантностью и излишеством, богатым творчеством и декадансом? Это тоже Италия. Кривые Ferrari 250 GT. Пунш Olivetti Lettera. Тело супер тосканца. Взгляд Андреа Пирло и искусство того, что Бальдассаре Кастильоне называл Sprezzatura.
Возможно, вы не слышали о Бальдассаре Кастильоне. Это был граф XVI века, и, судя по портрету, не очень красивый. Посетители Лувра увидят его, потому что Кастильоне был хорошим другом Рафаэля, мастера эпохи Возрождения, который считал его достаточно интересным объектом для рисования.
Кастильоне сидит, сцепив руки, и смотрит на вас своими проницательными голубыми глазами. Посмотрите дальше, и вы заметите, что занавески не сочетаются с ковром: брови у него светлые, борода каштанового оттенка. Наряд, по-видимому, соответствует зимнему сезону того года — нечто среднее между беретом и тюрбаном с дублетом из беличьего меха, предположительно обязательным аксессуаром для любой уважающей себя модницы, замеченной в Мантуе и других придворных кругах того времени.
Кастильоне очаровал Рафаэля не только из-за его своеобразной внешности и склонности к шкурам животных, но и потому, что после прочтения «Книги придворного » — собственной версии «Справочника джентльмена» или « Повесы» в эпоху Возрождения — он подумал о Кастильоне как о законодателе моды и влиятельной личности, особенно в том, что носить, как вести себя и где быть замеченным.
Наследие руководства Кастильоне, которое издается и по сей день, можно описать одним словом: sprezzatura. Некоторые перевели это как «беспечность», однако после многих лет жизни под властью Наполеона итальянцы не позволят французам определить это за них. Это означает «заученная небрежность»; другими словами, искусство выполнять трудную задачу так изящно, что это выглядит непринужденно.
Если вам нужно подумать о современном архетипе, на ум сразу приходит соотечественник Кастильоне. Примерно в часе езды к северу от родового дома графа в Казатико находится ломбардский город Брешиа. Перенесясь в начало 1990-х годов, представьте себе мать, смотрящую на часы, шепотом увещевающую сына, что он снова заставит ее опоздать. Молодой Андреа Пирло в своей комнате просматривает свой гардероб.
«Раньше я часами проводил перед зеркалом, поправляя челку, воротник рубашки, складки на рубашке-поло, подол брюк», — вспоминал он. «Мама кричала: «Андреа, перестань смотреть на себя! Достаточно!'"
Некоторым это может показаться комплексом Нарцисса, но Пирло просто потратил свои 10 000 часов, чтобы достичь неуловимой вибрации, которая является sprezzatura. Он освоил его почти так же, как он забил штрафной как Жуниньо Пернамбукано, прежде чем позже внести в него свой собственный поворот и придумать Ла Маледетта .
Время перед его отражением не было зря потраченным временем. Возьмем, к примеру, длинные струящиеся локоны Пирло. Они отнюдь не безупречны. Сравните это, например, с порядком и точностью неизменной огранки причёски, которую Хавьер Дзанетти носил на каждой наклейке Panini, рассказывающей о его долгой карьере. Нет ни одного лишнего волоса. Каждый фолликул расчесывается в нужное положение. Пирло, с другой стороны, может выглядеть так, как будто он только что встал с постели. Пряди свисают из-под его глаз. Концы иногда кажутся секущимися. Но именно в этих маленьких несовершенствах Пирло находит совершенство. Может быть, в этом заключается иллюзия Пирло; лебедь грациозно скользит по воде, а его ноги яростно гребут под поверхностью. Sprezzatura во всей красе.
Оглядываясь назад на его поколение в футболе, вы, вероятно, не сказали бы, что он был самым классически красивым. Не то чтобы каждое личное появление вызывало оглушительный крик, синоним битломании. Модельеры выбрали для показа других игроков. Помимо своего появления в легендарной рекламе D&G с итальянской командой, выигравшей чемпионат мира в 2006 году.
Оглядываясь назад на команду « Милана », в которой играл Пирло — команду, которая удваивалась как портфолио модельного агентства, когда она выигрывала финалы Лиги чемпионов — лицо, которое Джорджио Армани регулярно выбирал для своих крупных рекламных кампаний, было Андреем Шевченко и его точеной фигурой. скулы, не говоря уже о Каке, всеобщем любимце соседского мальчика. Но, как сказал сам Армани, «элегантность не в том, чтобы выделяться, а в том, чтобы ее запоминали».
Тенденции — это то, чему сопротивляется Пирло. Вы не увидите его в туфлях Balenciaga, похожих на носки. Он не заинтересован в том, чтобы Fendi сотрудничала с Fila для какого-то сиюминутного сотрудничества в области спортивного люкса. Вы не увидите его в последних моделях Yeezy или Off-White x Converse. Мода на футболки и толстовки оверсайз, вероятно, оскорбит того, кто знает размеры своей талии, воротника и внутренней стороны штанин, как PIN-код своей кредитной карты. Цитируя Карла Лагерфельда: «Модность — это последний этап перед безвкусицей».
Пирло предпочитает сдержанное и вневременное. Его подъем совпал с подъемом Медленного движения в Италии, которое стремилось противодействовать исчезновению местных культур не только в еде, но и в ремесле. В эпоху массового производства, быстрых выпусков и однородной продукции «Медленное движение» призвало производителей убрать педаль газа и снова сделать упор на качество, уделяя больше времени размышлениям, заботе и точности.
Ловкость рук современности заключается в том, чтобы убедить всех, что новое лучше, когда на самом деле ничего плохого в старом нет. Рассмотрим ателье на площади. Ему может понадобиться две недели, чтобы скроить и выровнять костюм, который он шьет для вас, до последнего миллиметра, но он прослужит до тех пор, пока ваша фигура соответствует его размерам. Теория такова: эти вещи стоят ожидания, потому что они вне времени.
Это немного похоже на роль Пирло на поле. Многие считали regista пережитком прошлого. Никто не мог играть в футбол так, как если бы Пазолини сидел в режиссерском кресле и прокладывал себе путь через игру. Футбол стал слишком быстрым, слишком интенсивным. Но Пирло все же находил время, и ему всегда удавалось открывать пространство. Окружающее размытие и спешка не нарушили его темпа и не ухудшили зрение. Медленный преуспел в быстрой среде благодаря гениальности, сверкающей за его глазами. Он одевается так же, как и играет, достигая высокого уровня в элегантной и повседневной одежде. Прозвища, которые он вдохновил на протяжении своей игровой карьеры, il Maestro и l'Architetto., запечатлели любовь Пирло к композиции, дизайну и декорациям.
И это намекает на что-то еще, потому что в Pirlo есть нечто большее, чем неструктурированные блейзеры, открытые рубашки, водолазки и замшевые монки. Это настроение.
У него непостижимое покерное выражение лица, которое часто так же трудно прочитать, как и один из его пасов. Когда он говорит, он монотонно растягивает слова ,что указывает на низкую частоту сердечных сокращений в состоянии покоя. Создается впечатление о ком-то отчужденном и невозмутимом. Эффект - создание определенной мистики, подобной сфинксу.
Но как это согласуется с Пирло, о котором вы читали в его книге « Думаю, поэтому играю»? Игривый шутник. Парень, способный разрушить дом одной фразой. Поговорите с его товарищами по команде, и это безошибочно Пирло. Если бы в футболе существовала Крысиная стая, он был бы фигурой Дина Мартина, выпуская хит-синглы в одну минуту, а в следующую отпуская смехотворные шутки.
Сравнение « Одиннадцати друзей Оушена» продолжается тем, что Пирло инвестирует в вино там, где Джордж Клуни балуется текилой. Фотография Пирло, сидящего среди виноградных лоз, перекинув одну ногу через другую, с бокалом Arduo на коленях, во многом укрепила образ 40-летнего мужчины как иконы изысканного вкуса.
Борода сделала все остальное. Можно сказать, что его рост был таким же преобразующим моментом, как когда Карло Маццоне решил, что игроку с талантом Пирло лучше играть перед защитой «Брешиа», чем за их нападающими. Пирло отращивал лучшую бороду в футболе, когда борода была королем.
Точно так же, как его обратный пас на Фабио Гроссо в полуфинале чемпионата мира 2006 года послужил одним из решающих моментов в превращении Пирло в легенду игры, сочетание этой бороды с той стрижкой придавало ему серьезность, которая так хорошо сочеталась с ним.
Унижение Джо Харта "паненко" в серии пенальти, которая решила исход четвертьфинала чемпионата Европы 2012 года между Италией и Англией, было самым крутым способом для самого крутого парня выбить самую горячую голову в крупном турнире. Саб-Зиро из Mortal Kombat не мог придумать более холодный завершающий прием.
Таким образом, наследие Пирло заставляет нас через стиль пересмотреть идентичность, навязанную одной из великих мировых футбольных культур, или, по крайней мере, стереотипы, которые ее определяют. Любители казуальных игр скажут вам, что итальянская игра скучная. Отрицательный. Разрушительный. Шумиха. Джанни Брера, обозреватель и идеолог, продвигавший катеначчо, настаивал на том, что так и должно быть, потому что на протяжении веков стране приходилось защищаться, сопротивляться и терпеть иностранное вторжение.
Однако спросите себя честно: это то, что сразу приходит на ум, когда вы думаете об Италии в целом? Или это красота; чувство изобретения; тонкая грань между элегантностью и излишеством, богатым творчеством и декадансом? Это тоже Италия. Кривые Ferrari 250 GT. Пунш Olivetti Lettera. Тело супер тосканца. Взгляд Андреа Пирло и искусство того, что Бальдассаре Кастильоне называл Sprezzatura.
