В сложных экономических условиях, при низких ценах на нефть необходимо быстро принять новую экономическую программу, программу диверсификации, изменения экономики и ухода от нефтяной зависимости. Важно принимать необходимые меры в срочном порядке, поскольку при росте цен на нефть может возникнуть желание отложить реформы, заявил бизнес-омбудсмен Борис Титов в программе "Мнение".
- Борис Юрьевич, здравствуйте! Большая интрига сейчас вокруг того, как будет называться ваша партия, кто будет рядом с вами, когда ожидать первого съезда?
- Я думаю, что, в общем, понятно, кто рядом со мной, потому что основная часть поддержки идет от бизнеса. Мы долгие годы работаем вместе с очень многими бизнесменами, предпринимателями, это не только "Деловая Россия", но и другие бизнес-организации, в том числе сейчас мы много работаем с "Опорой". Конечно, бизнес-организации в любом случае остаются союзами, т. е. общественными организациями, которые имеют свои задачи, отличные от задач партии. Мы не будем смешивать эти задачи, но многие люди будут присутствовать и там и там, так что у каждого есть выбор: вступать в партию или нет.
Еще раз повторюсь: основа партии - это люди бизнеса. Но я думаю, что к нам присоединятся и много других людей, потому что мы партия, которая говорит о необходимости изменений в экономике. А эти изменения нужны не только и даже не столько бизнесу, они нужны всем. Потому что от того, насколько будет развиваться конкурентная, частная, несырьевая экономика, зависят доходы людей. И многих из них понимают, что существует риск для их будущего, потому что они могут лишиться своего рабочего места. И в этом смысле многие нас, я надеюсь, будут поддерживать.
- Присутствие предпринимателей в активной законотворческой сфере для многих уже стало очевидным. Мы наблюдаем за тем, как многие правильные и полезные инициативы не реализуются в силу разных обстоятельств. Наверное, имеет смысл улучшать деловой климат в Государственной думе. Но вам для этого нужна какая-то политическая коалиция, потому что вам придется либо собирать подписи, либо объединяться с какой-то фракцией в Думе.
- Вы совершенно правильно сказали. В прошлом году, например, мы как уполномоченные внесли 234 инициативы, все они требовали законодательного закрепления. Я должен сказать, что нам очень сильно помогали. Во-первых, президент дал поручение правительству, в правительстве проводили совещания, много работали над каждой этой инициативой. Но сама система абсолютно неадаптивна к тому, чтобы было много новаций, много изменений.
Наша партия поддерживает ту политику, которую проводит страна и президент, в том числе решения, связанные с Крымом. Наша страна действительно должна быть сильной, мы должны чувствовать гордость за нашу страну. Но экономически мы, прямо скажем, слабы. Сегодня принимаются далеко не все инициативы, которые мы предлагаем депутатскому корпусу. Многие из них блокирует правительство.
- Из 234 инициатив, поданных в прошлом году, сколько приобрели облик законов?
- Наверное, десяток. Но не все инициативы требуют изменений и принятия новых законов. Некоторые предусматривают изменение нормативных актов, инструкций. Должен сказать, что где-то половина из наших предложений реализована, но половина-то нет. И многие вещи годами не реализуются. Сейчас мы приняли решение о том, что нужно создавать партию. Самозанятые. Вот бьемся уже сколько лет. Президент дал, наверное, уже десяток поручений. Я получил поручение создать специальную межведомственную рабочую группу по этому вопросу. Создали. Вроде бы даже уже через год работы пришли к какому-то решению, и вдруг опять социальный блок заблокировал эту инициативу.
- Так вам не в Думу, вам в правительство тогда, она и дальше будет блокировать.
- Нет, это, конечно, и правительству решать, но от Думы в этом смысле тоже очень многое зависит. Сегодня мы бы вынесли эту инициативу. Конечно, мы сегодня не надеемся, что выиграем, что нас будет большинство, было бы глупо ориентироваться на такие показатели. Сейчас мы думаем только о том, что мы должны создать фракцию, пройти 5%-й барьер, наши голоса уже были бы услышаны. И мы бы все-таки имели возможность более активно проводить наши предложения в жизнь.
- Почему нужно было создавать отдельную партию? Пришел Борис Юрьевич Титов в Госдуму и говорит: "Друзья, я вообще собираюсь создать свою партию". А вам коммунисты, ЛДПР и все остальные говорят: "Идите к нам".
- Потому что слишком много других мнений в других партиях. При том, что, допустим, с "Единой Россией", правящей сегодня партией, которая имеет большинство, имеет возможность проводить любые решения, - мы предлагаем самозанятых. Но у них же партийная дисциплина. Правительство сказало: нет. Все.
- По существующим политическим и экономическим программам какие из представленных в Госдуме фракций вам ближе всего?
- По одному пункту мы со всеми одинаково все понимаем – это малый бизнес. Все кому не лень сегодня защищают малый бизнес. Но, к сожалению, даже те же коммунисты, которые очень активно зазывают малый бизнес как в партию, так и на избирательные участки, - понятно, за кого они будут голосовать, когда они придут во власть, за работника или работодателя, когда встанут кардинальные вопросы, допустим, по пенсионному законодательству. Конечно, они будут за работника, а не за работодателя. Поэтому мы должны дать уверенность бизнесу, предпринимателям в том, что мы будем защищать именно их интересы.
- Значит, ни одна из четырех фракций вам принципиально не подходит, потому что вы назвали один пункт, в котором совпадаете. Значит, нужно искать другую силу.
- Конечно, мы будем входить в коалицию. У нас очень много общих точек с "Единой Россией". Это касается и малого бизнеса, и не только малого, и развития промышленности. Но сегодня я выступал на "Единой России", мы говорили о том, что нужна экономическая программа, потому что речь идет или о каких-то комплексных долгосрочных стратегиях, чтобы сначала определить образ будущего, человека будущего. Это очень глобальные изменения, очень дорогостоящие планы. Но эти планы будут приниматься годы и реализовываться десятки лет. Нам нужна среднесрочная программа экономических реформ, как мы называем, "Экономика роста".
- Но вы ее сделали. Это "Столыпинский клуб".
- "Столыпинский клуб", "Деловая Россия", другие объединения. Эту программу мы возьмем за основу нашей экономической программы. Главное, что стране нужна экономика движения, живая экономика, быстрая экономика.
- Давайте о ней сейчас подробнее поговорим. Выразители интереса предпринимателей все-таки существуют и не прошли в Думу: это и "Гражданская платформа", и "Правое дело". Вы с кем-то из них объединяетесь, выбрали уже кого-то? Вам нужна такая поддержка.
- Конечно, сегодня мы сами не можем. Потому что если мы хотим участвовать в выборах в сентябре, то по закону созданная сейчас партия должна еще год готовиться к выборам и может участвовать в них только через год. Поэтому мы ведем переговоры с существующими партиями. Это и "Гражданская платформа", и "Правое дело", есть еще "Гражданская сила", другие партии, но им надо собирать подписи, для того чтобы участвовать.
- Это должно быть одно из них или они говорят, что только с нами и больше не с кем?
- Пока конфигурация только выстраивается. Это непростой процесс, ведь здесь очень много рисков, очень много интересов. Кроме общих пониманий идеологических задач, есть еще интересы политиков, то, что всегда очень мешает нашим партиям двигаться вперед. От этого надо уходить, и мы считаем, что сначала мы должны сделать одну платформу, потом мы предложим коалиции с другими партиями, которые будут поддерживать наши идеи.
- Но у вас времени немного, вам нужно съезд собрать уже, да?
- Да. Это будет очень динамичное время, я думаю. Осталось полгода, даже меньше, и съезд мы надеемся провести до конца февраля - в начале марта и будем уже готовы с предвыборной программой. Хотя я думаю, что мы уже для себя очертили основные методологии, которые будем использовать. Мы хотим быть очень современной партией, использовать современные способы и методы работы с общественным мнением, с избирателями.
Например, мы уже прорабатываем интернет-платформу, которая будет одной из самых передовых, современных, которых, наверное, ни у кого пока нет. Поскольку у нас есть очень много инновационных предпринимателей, бизнесменов, которые сами уже имеют очень серьезные интернет-платформы, сейчас мы уже создали интернет-штаб.
- Среди тех, кто будет сидеть с вами рядом в президиуме во время съезда, есть люди известные, яркие, крупные предприниматели?
- Мы ориентируемся в основном на малый и средний бизнес, но среди представителей среднего бизнеса есть очень известные люди. Я пока не готов называть их, потому что окончательные списки еще не сформированы. Одно могу сказать: мы чувствуем большую поддержку. Многие люди поддерживают идею создания партии с новыми идеями, прежде всего экономическими, идет вал звонков от тех, кто хочет вступить в нашу партию.
- Это узкопрофессиональный клуб или там могут быть и спортсмены, и артисты, и вы на них рассчитываете и делаете какую-то ставку?
- Конечно же, предпринимательское мышление - это не только бизнес-мышление. В партию могут вступить люди с активной жизненной позицией, которые чувствуют ответственность и за себя, и за страну, делают свое дело. Это может быть и чисто бизнес, и какое-то очень важное научное исследование. Это могут быть и учителя, и военные, но которые реально болеют за свое дело и за страну. Мы открыты и ведем переговоры со многими людьми, которые никогда в бизнесе не были, но которые нам очень близки по духу.
- Вы готовы стать оппозиционной партией или у вас сугубо деловая повестка? Вы готовы к политической оппозиции?
- Мы идем на это. Естественно, мы понимаем, что сегодня мы не становимся основной партией, на это даже рассчитывать не приходится. Этот процесс требует времени. Кроме того, бизнес должен понимать, что основная часть общества - это люди из другой социальной группы. Поэтому бизнес должен иметь возможность высказать свое мнение, но не обязательно принимать все решения. Поэтому мы идем в Госдуму как оппозиционная партия, партия меньшинства, но при этом конструктивного меньшинства, конструктивной оппозиции, потому что мы как бизнес всегда ищем возможные компромиссы, чтобы дело шло.
На самом деле мы создаем партию не для того, чтобы войти в Госдуму, стать депутатами, добиться карьерного роста. Нет, мы сделали свою карьеру в собственном бизнесе, люди вокруг меня уже самодостаточны. Мы идем туда, потому что понимаем, что необходимы изменения, необходима новая экономика, без нас пока никто не предлагает вариантов новой экономики. Мы хотим доказать, что мы предлагаем правильный путь и мы можем реализовать этот путь, вернее, страна может реализовать этот путь. Для нас это один из способов доказать нашу правоту. Мы можем это делать в общественных организациях, я могу это делать как уполномоченный президента. Но необходимо это делать и как политическая партия в Госдуме.
- А вы получали какие-то сигналы от тех или от того, кого вы уполномочиваете сейчас, что в случае, если вы становитесь лидером оппозиционной партии, то это может не совпадать с вашими обязанностями на посту бизнес-омбудсмена?
- Если я буду избран в Госдуму, я точно должен буду расстаться с этим постом. Но я надеюсь, что на моем месте окажется человек не хуже, тоже из предпринимательской среды, потому что есть порядок назначения. Мы как предпринимательское сообщество предлагаем президенту кандидатуры, он выбирает из предложенных кандидатур. Поэтому в любом случае кто-то меня заменит на этой работе. Но я надеюсь, что в Госдуме я буду приносить не меньше пользы.
- Будем ждать вашего съезда, а пока мы с вами можем обсуждать вашу деловую программу вне политической рекламы, как говорится. Вы согласны с теми экспертами, которые считают, что чем дольше будет дешевая нефть, тем быстрее мы начнем меняться в лучшую сторону и быстрее развиваться?
- Это такой жесткий вариант решения экономических проблем.
- Он уже настал у нас.
- Да, он, к сожалению, настал. Конечно, надо было раньше начинать экономические реформы, экономические изменения, но многие говорили: пока гром не грянет, в нашей стране мужик не перекрестится. К сожалению, гром грянул, и вот сейчас мы должны быстро меняться. Мы должны быстро принять экономическую программу, программу диверсификации, программу изменения экономики, ухода от этой нефтяной зависимости.
Почему важно быстро принять это на государственном уровне? Если цены на нефть начнут повышаться, я боюсь, опять возникнет желание все законсервировать и оставить так как есть. Я не хочу, чтобы нефть была низкой, потому что нефть – это естественный доход нашей страны, наличие минеральных запасов - это наше конкурентное преимущество перед другими странами, но так получается, что если становится лучше, мы сразу забываем о том, что нужно меняться.
- Малый и средний бизнес в России есть, просто ему надо выйти из тени. Вы неоднократно это повторяете и приводите расчеты, по которым, если сейчас либерализовать тот бизнес, то предпринимательство, которое существует и находится в сумерках, то это даст в ближайшие три года плюс 4% ВВП.
- Действительно, сегодня малый бизнес есть. Даже по тем данным, которые приводит Роструд, 22 млн человек сегодня никак не оформили свои отношения с государством. Они есть, они имеют паспорт, они живут, но они не платят налоги. Думаю, что как минимум половина из них - это работники малых предприятий или владельцы малых предприятий, но тех, которых не видно. Просто их малый бизнес в подполье.
Не дай бог мы с ними будем бороться какими-то жесткими репрессивными методами. Им надо дать возможность обелиться, им надо дать возможность не бояться властей, не платить взятки, потому что мы их сами толкаем на взятки и на стимулирование коррупции у нас в стране. Но для этого надо максимально упростить административный режим, снять проверки, которыми их по-прежнему мучают. И тогда они в очередной раз поверят и выйдут из тени.
Конечно, для нас самый важный сегодня вопрос – это самозанятые. Мы предлагали создать специальный институт для самых маленьких предпринимателей, которые не имеют права брать людей на работу. Это те, которые в 2013-2014 гг. ушли с рынка, потому что подняли страховые взносы, и в результате мы потеряли больше 500 тыс. индивидуальных предпринимателей. Вернулись десятки тысяч. Сегодня их на 30 тысяч больше, чем в 2014 году.
Нужно дать им возможность спокойно прийти в МФЦ, подойти к окошку и получить за 5 минут патент или свидетельство на работу, причем на любой срок, какой он хочет: то ли на месяц, то ли на год, и чтобы потом не понадобилось никаких дополнительных регистраций. А потом, если он уже заканчивает работу, не пришлось бы аннулировать свою регистрацию. Чтобы предприниматель мог просто купить патент и работать до тех пор, пока он действует. При этом должна быть фиксированная сумма. Мы считаем, что эта сумма не может превышать 20 тысяч рублей в год для совсем маленьких предпринимателей. К сожалению, это решение снова отложено до июля 2016 г.
- Это было, кстати, в антикризисном плане, который сейчас подготовили.
- Это было в поручениях и президента, и правительство никак не может согласовать варианты. Социальный блок прежде всего и еще ряд вопросов, который пока еще не решен. Хотя технические вопросы все решены. Пошло навстречу казначейство, сказало, что оно разработает специальную программу, чтобы не делить платеж, а чтобы все эти платежи были в одном окне, одним платежом, одной цифрой. Мы провели работу, с тем чтобы найти правильное количество видов деятельности, расширили это количество. Договорились с Минфином, они хотели 3 вида деятельности. Сегодня их больше 30. И все равно не договорились, опять отсрочка на полгода.
- Доступ небольших кампаний к системе госзакупок - это еще один инструмент поддержки малого и среднего предпринимательства, тоже анонсируемый и ожидаемый давно.
- Я надеюсь, здесь все будет идти более быстро. Эта работа уже ведется, создана специальная корпорация малого бизнеса, которая в качестве одной из трех основных целей выбрала работу по развитию активности малого бизнеса в сфере госзакупок. Они защищают интересы малого бизнеса, меняют законодательство, создают специальные платформы. Но я скажу одно: конечно, госзаказ - это очень важный стимул, важный драйвер развития малого, прежде всего, производственного бизнеса. Но если мы не сделаем другие шаги, то у нас вряд ли получится быстрое развитие.
Я говорил с Александром Браверманом, и сегодня проблема даже не в том, что малый бизнес не допускают к государственным торгам, а в том, что нет предложений со стороны малого бизнеса. Наладили всю систему, она работает, а оказалось, предложения со стороны малого бизнеса нет. Мало производственных малых предприятий.
- Опять же тех, который легальные.
- А только легальные могут участвовать.
- Я понимаю. Просто, может быть, они готовы выйти, но сейчас взвешивают, нужно ли для этого легализоваться.
- Нет, на самом деле у нас действительно их мало. Просто тот бизнес, который в тени, это в основном бизнес не тот, который может что-то поставить государству, это больше базовые такие вещи: торговля или какие-то совсем базовые производства, услуги. Поэтому еще раз говорю, доступ малого бизнеса к госзакупкам реально сегодня намного лучше, но нужен еще целый ряд мер, для того чтобы у нас в стране развивался малый бизнес.
- И каким должен быть следующий шаг, для того чтобы предложения на рынке малого бизнеса, среднего бизнеса появились?
- Это целый комплекс мер. Как мы уже сказали – самозанятые. Кроме этого, никак не можем решить вопрос по НДС для малых предприятий. Это как раз касается прежде всего госзакупок, производственного малого бизнеса. Сегодня многие вынуждены искать схемы, иметь кампанию на общем режиме, потому что малые компании не могут выставлять свои товары с НДС. Поэтому те компании, которые действуют на общих режимах, им невыгодно с ними работать, у них нет списания НДС.
Может быть, это сложная бухгалтерская конструкция, но поверьте, что крупные компании не хотят работать с малым бизнесом, потому что они не имеют возможности работать с НДС. Можно сказать, 10 лет я говорил об этом президенту, 10 лет уже обсуждается эта тема, но она так и не решена до сих пор. В конце прошлого года было совещание у Шувалова. Он дал распоряжение: попробовать решить эту проблему хотя бы в опытных регионах. Минфин против.
У нас было одно производственное совещание перед Питерским форумом, когда мы привели 50 реальных руководителей промышленности, реальных предпринимателей, директоров и владельцев производственных компаний, и при всех Минфин говорил: мы решим этот вопрос. Президент выслушал все точки зрения: и администрации, и Минфина, и, конечно же, предпринимателей, и сказал: надо решать этот вопрос именно так. Прошло уже полгода. Шувалов сейчас хотя бы дал распоряжение. Это, конечно, шаг вперед, чтобы хотя бы в опытных регионах это сделать. Это было в конце прошлого года, где-то в начале декабря. Но до сих пор Минфин пока не предложил никаких вариантов.
- Упрощенное налогообложение, и там есть некая планка: 80 млн для компаний с оборотом 80 млн, 120, 60 млн. Этот вопрос тоже должен решаться.
- Здесь не было обещаний. Мы все за то, чтобы поднять планку. Конечно, это сразу расширит количество компаний, которые могут быть на специальных режимах. И Минфин очень опасается, что это вызовет снижение доходов в бюджет от компаний на общем режиме налогообложения. Поэтому нам почти не приходится надеяться на это, хотя, по нашему мнению, это вполне оправданно. Что такое 60 млн – это же оборот, это продажи. Это совсем маленькое предприятие, в таких лимитах заняться какой-то реальной производственной деятельностью может очень мало компаний.
- А хотели расширить этот оборот до 120 млн?
- Есть разные планки, до 200 млн. Причем в первом антикризисном плане, который был принят еще в начале 2015 года, всем было сказано: поднимаем планку для малых предприятий. Но только забыли сказать, чтобы компания с оборотом 120 млн считалась теперь малым предприятием. Но возможность работать на специальных налоговых режимах для малых предприятий им не дали. Их формально признали малыми предприятиями, но никаких налоговых льгот этим компаниям не дали.
- Ваша экономическая программа, я так понимаю, подразумевает дискуссию не только с Минфином, но и с Центробанком. Сейчас она продолжается?
- Конечно, просто мы говорили сегодня о программе "Столыпинского клуба" "Экономика роста", и, конечно, это комплексная программа, которая должна быть реализована в целом: там и налоговые, и тарифные, и институциональные вещи, и управление экономикой, финансирование роста. Но на первом месте у нас вопросы денежно-кредитной политики. Практически мы одни из немногих в мире, кто проводит такую политику.
Эта жесткая политика: централизация ресурсов, повышение процентной ставки, увеличение стоимости кредитных ресурсов в стране, - она идет против интересов развития, против роста. Она сдерживает развитие экономики страны, а в кризисный момент это может привести к тупику. Поэтому мы предлагаем, чтобы денежно-кредитная политика проводилась так, как во многих странах: это и США, и европейские страны, и Китай. Это мягкая денежно-кредитная политика. Она называется QE – количественное смягчение, где дополнительные средства вливаются в экономику государством, центральными банками в виде кредитных ресурсов или в виде покупки долговых обязательств, которые начинают стимулировать экономику к росту. Такая политика начинает закручивать маховик развития, потому что для того, чтобы экономика начала развиваться, нужно сначала влить какие-то инвестиционные ресурсы.
- Вы при этом подчеркиваете, что нужно, чтобы эти деньги шли к производителям, а не к потребителям.
- Да. Потому что, конечно, нас упрекают, что эти деньги вызовут дополнительное давление на инфляцию. Но тут есть несколько моментов. Во-первых, мы считаем, что это не так. Потому что у нас другая инфляция. У нас инфляция не монетарная, это по-английски это называется cost-push. Цены у нас растут, из-за того что издержки у производителей возрастают. Сегодня эта инфляция выше 15% точно. Во-первых, курс рубля снизился, импортные товары и комплектующие выросли в цене, это все отражается в цене готовой продукции. Те же процентные ставки поднимают стоимость денег, они как бы учитываются в стоимости. Кроме этого, еще и тарифы у нас по-прежнему высокие (прим. ред.). Издержки растут, и поэтому растут цены производителей.
С другой стороны, у нас есть монетарная инфляция, которая регулируется повышением процентной ставки, изъятием денег из экономики, для того чтобы снизить денежный спрос в экономике. На сегодня, по нашим данным, она уже отрицательная. Она ниже, чем в США и ЕС. Она, по нашим данным, от минус 4 до минус 5%. Потому что у нас сегодня резко уменьшился спрос, покупательная способность населения. При этом деньги по-прежнему изымаются ЦБ за счет повышения депозитных ставок банками.
Так как надо бороться с инфляцией? Что дальше изымать денежную массу, и тогда у нас еще ниже уйдет в минус монетарная инфляция? Или все-таки стимулировать производство, сокращать издержки, уменьшать процентные ставки по кредитам, для того чтобы развивалось производство и постепенно уменьшалась инфляция. И я вам должен сказать, что второй путь, который я только что назвал, этим путем идут не только те страны, которые я уже назвал, но и те страны, которые реально добились экономического чуда. Это азиатские тигры: Япония, это Южная Корея, Китай, но это и другие страны, например Латинской Америки, как Чили. Везде политика проходила почти по одному сценарию, когда начинались реформы, ситуация была тяжелая, у каждого по-своему, по разным причинам, но сначала давалось опережающее предложение кредита в экономику, стимулировались налогово инвестиции, после этого эти инвестиции начинали рост, рост ВВП. В результате инфляция не повышалась, а постепенно снижалась.
Вот один сценарий практически по всем странам. Конечно, использовались разные инструменты, разные налоги, разные объемы и суммы, но сценарий практически один и тот же. Почему-то мы выбираем другой совершенно путь. Идем против всего мира, объясняя таргетирование той инфляции, которая совершенно от этого не зависит.
- Здесь можно сказать, что будет интересно наблюдать за этой дискуссией с ЦБ.
- Поэтому сегодня партия может и защищать эту позицию, и я надеюсь, что мы в конце концов убедим всех.
- Хотелось бы, чтобы вы прокомментировали мнение противников вашей позиции, тех, кто считает, что нужно придерживаться строгости в финансировании, строгости в исполнении бюджетных правил, дефицита бюджета, тех, кто говорят, что у нас очень много средств, которые просто неэффективно расходуются, находясь на депозитах компаний.
- Но ведь это вопрос не макроэкономики, это вопрос менеджмента. Мы не умеем правильно использовать ресурсы. Воруют, неэффективно используют. В программах мы четко показываем, как надо делать. Во-первых, все боятся, что средства окажутся на валютном рынке, будут использоваться для валютных спекуляций, разгонять инфляцию. Мы предлагаем конкретный путь. У нас есть проектное финансирование. Кстати, проектным финансированием у нас называется совершенно не проектное финансирование. А вот реальное проектное финансирование, которое мы предлагаем, позволит избежать рисков того, что деньги пойдут не в том направлении. То есть это будет против проектных облигаций. У нас есть конкретная схема. Это все будет в инвестициях.
Причем риски будут распределяться, не все на государственном центральном банке. Часть рисков будет на коммерческом банке. Существенная часть рисков на частном инвесторе, который должен и часть своих денег вложить обязательно в свой проект. Другой вопрос: нас упрекают в том, что мы дадим деньги неэффективным промышленным проектам. Сколько было финансирования разных предприятий, в том числе еще и тех, которые неэффективны со времен Советского Союза. Особенно в связи с этим достается оборонному комплексу или аграрному комплексу.
У нас огромное количество правильных, эффективных, окупаемых проектов. Есть фонд поддержки промышленности, где было выдано всего 20 млрд руб., сейчас еще 20 млрд дается. Заявок больше чем на 400 млрд уже выдано, 71 проекту оказано содействие. Каждый из этих проектов имеет бизнес-план, утвержден. Это реальные проекты, они будут вложены с толком в реальное развитие бизнеса.
- Мы вам желаем, чтобы ваша политическая программа помогла внедрить и реализовать эти проекты. Название, видимо, объявите на съезде вашей новой партии.
- Да, это непростое дело - найти правильное название. Мы все пытаемся найти правильное.
- Я желаю вам успеха! Борис Титов был гостем программы "Мнение". Большое спасибо. До свидания!
Источник
- Борис Юрьевич, здравствуйте! Большая интрига сейчас вокруг того, как будет называться ваша партия, кто будет рядом с вами, когда ожидать первого съезда?
- Я думаю, что, в общем, понятно, кто рядом со мной, потому что основная часть поддержки идет от бизнеса. Мы долгие годы работаем вместе с очень многими бизнесменами, предпринимателями, это не только "Деловая Россия", но и другие бизнес-организации, в том числе сейчас мы много работаем с "Опорой". Конечно, бизнес-организации в любом случае остаются союзами, т. е. общественными организациями, которые имеют свои задачи, отличные от задач партии. Мы не будем смешивать эти задачи, но многие люди будут присутствовать и там и там, так что у каждого есть выбор: вступать в партию или нет.
Еще раз повторюсь: основа партии - это люди бизнеса. Но я думаю, что к нам присоединятся и много других людей, потому что мы партия, которая говорит о необходимости изменений в экономике. А эти изменения нужны не только и даже не столько бизнесу, они нужны всем. Потому что от того, насколько будет развиваться конкурентная, частная, несырьевая экономика, зависят доходы людей. И многих из них понимают, что существует риск для их будущего, потому что они могут лишиться своего рабочего места. И в этом смысле многие нас, я надеюсь, будут поддерживать.
- Присутствие предпринимателей в активной законотворческой сфере для многих уже стало очевидным. Мы наблюдаем за тем, как многие правильные и полезные инициативы не реализуются в силу разных обстоятельств. Наверное, имеет смысл улучшать деловой климат в Государственной думе. Но вам для этого нужна какая-то политическая коалиция, потому что вам придется либо собирать подписи, либо объединяться с какой-то фракцией в Думе.
- Вы совершенно правильно сказали. В прошлом году, например, мы как уполномоченные внесли 234 инициативы, все они требовали законодательного закрепления. Я должен сказать, что нам очень сильно помогали. Во-первых, президент дал поручение правительству, в правительстве проводили совещания, много работали над каждой этой инициативой. Но сама система абсолютно неадаптивна к тому, чтобы было много новаций, много изменений.
Наша партия поддерживает ту политику, которую проводит страна и президент, в том числе решения, связанные с Крымом. Наша страна действительно должна быть сильной, мы должны чувствовать гордость за нашу страну. Но экономически мы, прямо скажем, слабы. Сегодня принимаются далеко не все инициативы, которые мы предлагаем депутатскому корпусу. Многие из них блокирует правительство.
- Из 234 инициатив, поданных в прошлом году, сколько приобрели облик законов?
- Наверное, десяток. Но не все инициативы требуют изменений и принятия новых законов. Некоторые предусматривают изменение нормативных актов, инструкций. Должен сказать, что где-то половина из наших предложений реализована, но половина-то нет. И многие вещи годами не реализуются. Сейчас мы приняли решение о том, что нужно создавать партию. Самозанятые. Вот бьемся уже сколько лет. Президент дал, наверное, уже десяток поручений. Я получил поручение создать специальную межведомственную рабочую группу по этому вопросу. Создали. Вроде бы даже уже через год работы пришли к какому-то решению, и вдруг опять социальный блок заблокировал эту инициативу.
- Так вам не в Думу, вам в правительство тогда, она и дальше будет блокировать.
- Нет, это, конечно, и правительству решать, но от Думы в этом смысле тоже очень многое зависит. Сегодня мы бы вынесли эту инициативу. Конечно, мы сегодня не надеемся, что выиграем, что нас будет большинство, было бы глупо ориентироваться на такие показатели. Сейчас мы думаем только о том, что мы должны создать фракцию, пройти 5%-й барьер, наши голоса уже были бы услышаны. И мы бы все-таки имели возможность более активно проводить наши предложения в жизнь.
- Почему нужно было создавать отдельную партию? Пришел Борис Юрьевич Титов в Госдуму и говорит: "Друзья, я вообще собираюсь создать свою партию". А вам коммунисты, ЛДПР и все остальные говорят: "Идите к нам".
- Потому что слишком много других мнений в других партиях. При том, что, допустим, с "Единой Россией", правящей сегодня партией, которая имеет большинство, имеет возможность проводить любые решения, - мы предлагаем самозанятых. Но у них же партийная дисциплина. Правительство сказало: нет. Все.
- По существующим политическим и экономическим программам какие из представленных в Госдуме фракций вам ближе всего?
- По одному пункту мы со всеми одинаково все понимаем – это малый бизнес. Все кому не лень сегодня защищают малый бизнес. Но, к сожалению, даже те же коммунисты, которые очень активно зазывают малый бизнес как в партию, так и на избирательные участки, - понятно, за кого они будут голосовать, когда они придут во власть, за работника или работодателя, когда встанут кардинальные вопросы, допустим, по пенсионному законодательству. Конечно, они будут за работника, а не за работодателя. Поэтому мы должны дать уверенность бизнесу, предпринимателям в том, что мы будем защищать именно их интересы.
- Значит, ни одна из четырех фракций вам принципиально не подходит, потому что вы назвали один пункт, в котором совпадаете. Значит, нужно искать другую силу.
- Конечно, мы будем входить в коалицию. У нас очень много общих точек с "Единой Россией". Это касается и малого бизнеса, и не только малого, и развития промышленности. Но сегодня я выступал на "Единой России", мы говорили о том, что нужна экономическая программа, потому что речь идет или о каких-то комплексных долгосрочных стратегиях, чтобы сначала определить образ будущего, человека будущего. Это очень глобальные изменения, очень дорогостоящие планы. Но эти планы будут приниматься годы и реализовываться десятки лет. Нам нужна среднесрочная программа экономических реформ, как мы называем, "Экономика роста".
- Но вы ее сделали. Это "Столыпинский клуб".
- "Столыпинский клуб", "Деловая Россия", другие объединения. Эту программу мы возьмем за основу нашей экономической программы. Главное, что стране нужна экономика движения, живая экономика, быстрая экономика.
- Давайте о ней сейчас подробнее поговорим. Выразители интереса предпринимателей все-таки существуют и не прошли в Думу: это и "Гражданская платформа", и "Правое дело". Вы с кем-то из них объединяетесь, выбрали уже кого-то? Вам нужна такая поддержка.
- Конечно, сегодня мы сами не можем. Потому что если мы хотим участвовать в выборах в сентябре, то по закону созданная сейчас партия должна еще год готовиться к выборам и может участвовать в них только через год. Поэтому мы ведем переговоры с существующими партиями. Это и "Гражданская платформа", и "Правое дело", есть еще "Гражданская сила", другие партии, но им надо собирать подписи, для того чтобы участвовать.
- Это должно быть одно из них или они говорят, что только с нами и больше не с кем?
- Пока конфигурация только выстраивается. Это непростой процесс, ведь здесь очень много рисков, очень много интересов. Кроме общих пониманий идеологических задач, есть еще интересы политиков, то, что всегда очень мешает нашим партиям двигаться вперед. От этого надо уходить, и мы считаем, что сначала мы должны сделать одну платформу, потом мы предложим коалиции с другими партиями, которые будут поддерживать наши идеи.
- Но у вас времени немного, вам нужно съезд собрать уже, да?
- Да. Это будет очень динамичное время, я думаю. Осталось полгода, даже меньше, и съезд мы надеемся провести до конца февраля - в начале марта и будем уже готовы с предвыборной программой. Хотя я думаю, что мы уже для себя очертили основные методологии, которые будем использовать. Мы хотим быть очень современной партией, использовать современные способы и методы работы с общественным мнением, с избирателями.
Например, мы уже прорабатываем интернет-платформу, которая будет одной из самых передовых, современных, которых, наверное, ни у кого пока нет. Поскольку у нас есть очень много инновационных предпринимателей, бизнесменов, которые сами уже имеют очень серьезные интернет-платформы, сейчас мы уже создали интернет-штаб.
- Среди тех, кто будет сидеть с вами рядом в президиуме во время съезда, есть люди известные, яркие, крупные предприниматели?
- Мы ориентируемся в основном на малый и средний бизнес, но среди представителей среднего бизнеса есть очень известные люди. Я пока не готов называть их, потому что окончательные списки еще не сформированы. Одно могу сказать: мы чувствуем большую поддержку. Многие люди поддерживают идею создания партии с новыми идеями, прежде всего экономическими, идет вал звонков от тех, кто хочет вступить в нашу партию.
- Это узкопрофессиональный клуб или там могут быть и спортсмены, и артисты, и вы на них рассчитываете и делаете какую-то ставку?
- Конечно же, предпринимательское мышление - это не только бизнес-мышление. В партию могут вступить люди с активной жизненной позицией, которые чувствуют ответственность и за себя, и за страну, делают свое дело. Это может быть и чисто бизнес, и какое-то очень важное научное исследование. Это могут быть и учителя, и военные, но которые реально болеют за свое дело и за страну. Мы открыты и ведем переговоры со многими людьми, которые никогда в бизнесе не были, но которые нам очень близки по духу.
- Вы готовы стать оппозиционной партией или у вас сугубо деловая повестка? Вы готовы к политической оппозиции?
- Мы идем на это. Естественно, мы понимаем, что сегодня мы не становимся основной партией, на это даже рассчитывать не приходится. Этот процесс требует времени. Кроме того, бизнес должен понимать, что основная часть общества - это люди из другой социальной группы. Поэтому бизнес должен иметь возможность высказать свое мнение, но не обязательно принимать все решения. Поэтому мы идем в Госдуму как оппозиционная партия, партия меньшинства, но при этом конструктивного меньшинства, конструктивной оппозиции, потому что мы как бизнес всегда ищем возможные компромиссы, чтобы дело шло.
На самом деле мы создаем партию не для того, чтобы войти в Госдуму, стать депутатами, добиться карьерного роста. Нет, мы сделали свою карьеру в собственном бизнесе, люди вокруг меня уже самодостаточны. Мы идем туда, потому что понимаем, что необходимы изменения, необходима новая экономика, без нас пока никто не предлагает вариантов новой экономики. Мы хотим доказать, что мы предлагаем правильный путь и мы можем реализовать этот путь, вернее, страна может реализовать этот путь. Для нас это один из способов доказать нашу правоту. Мы можем это делать в общественных организациях, я могу это делать как уполномоченный президента. Но необходимо это делать и как политическая партия в Госдуме.
- А вы получали какие-то сигналы от тех или от того, кого вы уполномочиваете сейчас, что в случае, если вы становитесь лидером оппозиционной партии, то это может не совпадать с вашими обязанностями на посту бизнес-омбудсмена?
- Если я буду избран в Госдуму, я точно должен буду расстаться с этим постом. Но я надеюсь, что на моем месте окажется человек не хуже, тоже из предпринимательской среды, потому что есть порядок назначения. Мы как предпринимательское сообщество предлагаем президенту кандидатуры, он выбирает из предложенных кандидатур. Поэтому в любом случае кто-то меня заменит на этой работе. Но я надеюсь, что в Госдуме я буду приносить не меньше пользы.
- Будем ждать вашего съезда, а пока мы с вами можем обсуждать вашу деловую программу вне политической рекламы, как говорится. Вы согласны с теми экспертами, которые считают, что чем дольше будет дешевая нефть, тем быстрее мы начнем меняться в лучшую сторону и быстрее развиваться?
- Это такой жесткий вариант решения экономических проблем.
- Он уже настал у нас.
- Да, он, к сожалению, настал. Конечно, надо было раньше начинать экономические реформы, экономические изменения, но многие говорили: пока гром не грянет, в нашей стране мужик не перекрестится. К сожалению, гром грянул, и вот сейчас мы должны быстро меняться. Мы должны быстро принять экономическую программу, программу диверсификации, программу изменения экономики, ухода от этой нефтяной зависимости.
Почему важно быстро принять это на государственном уровне? Если цены на нефть начнут повышаться, я боюсь, опять возникнет желание все законсервировать и оставить так как есть. Я не хочу, чтобы нефть была низкой, потому что нефть – это естественный доход нашей страны, наличие минеральных запасов - это наше конкурентное преимущество перед другими странами, но так получается, что если становится лучше, мы сразу забываем о том, что нужно меняться.
- Малый и средний бизнес в России есть, просто ему надо выйти из тени. Вы неоднократно это повторяете и приводите расчеты, по которым, если сейчас либерализовать тот бизнес, то предпринимательство, которое существует и находится в сумерках, то это даст в ближайшие три года плюс 4% ВВП.
- Действительно, сегодня малый бизнес есть. Даже по тем данным, которые приводит Роструд, 22 млн человек сегодня никак не оформили свои отношения с государством. Они есть, они имеют паспорт, они живут, но они не платят налоги. Думаю, что как минимум половина из них - это работники малых предприятий или владельцы малых предприятий, но тех, которых не видно. Просто их малый бизнес в подполье.
Не дай бог мы с ними будем бороться какими-то жесткими репрессивными методами. Им надо дать возможность обелиться, им надо дать возможность не бояться властей, не платить взятки, потому что мы их сами толкаем на взятки и на стимулирование коррупции у нас в стране. Но для этого надо максимально упростить административный режим, снять проверки, которыми их по-прежнему мучают. И тогда они в очередной раз поверят и выйдут из тени.
Конечно, для нас самый важный сегодня вопрос – это самозанятые. Мы предлагали создать специальный институт для самых маленьких предпринимателей, которые не имеют права брать людей на работу. Это те, которые в 2013-2014 гг. ушли с рынка, потому что подняли страховые взносы, и в результате мы потеряли больше 500 тыс. индивидуальных предпринимателей. Вернулись десятки тысяч. Сегодня их на 30 тысяч больше, чем в 2014 году.
Нужно дать им возможность спокойно прийти в МФЦ, подойти к окошку и получить за 5 минут патент или свидетельство на работу, причем на любой срок, какой он хочет: то ли на месяц, то ли на год, и чтобы потом не понадобилось никаких дополнительных регистраций. А потом, если он уже заканчивает работу, не пришлось бы аннулировать свою регистрацию. Чтобы предприниматель мог просто купить патент и работать до тех пор, пока он действует. При этом должна быть фиксированная сумма. Мы считаем, что эта сумма не может превышать 20 тысяч рублей в год для совсем маленьких предпринимателей. К сожалению, это решение снова отложено до июля 2016 г.
- Это было, кстати, в антикризисном плане, который сейчас подготовили.
- Это было в поручениях и президента, и правительство никак не может согласовать варианты. Социальный блок прежде всего и еще ряд вопросов, который пока еще не решен. Хотя технические вопросы все решены. Пошло навстречу казначейство, сказало, что оно разработает специальную программу, чтобы не делить платеж, а чтобы все эти платежи были в одном окне, одним платежом, одной цифрой. Мы провели работу, с тем чтобы найти правильное количество видов деятельности, расширили это количество. Договорились с Минфином, они хотели 3 вида деятельности. Сегодня их больше 30. И все равно не договорились, опять отсрочка на полгода.
- Доступ небольших кампаний к системе госзакупок - это еще один инструмент поддержки малого и среднего предпринимательства, тоже анонсируемый и ожидаемый давно.
- Я надеюсь, здесь все будет идти более быстро. Эта работа уже ведется, создана специальная корпорация малого бизнеса, которая в качестве одной из трех основных целей выбрала работу по развитию активности малого бизнеса в сфере госзакупок. Они защищают интересы малого бизнеса, меняют законодательство, создают специальные платформы. Но я скажу одно: конечно, госзаказ - это очень важный стимул, важный драйвер развития малого, прежде всего, производственного бизнеса. Но если мы не сделаем другие шаги, то у нас вряд ли получится быстрое развитие.
Я говорил с Александром Браверманом, и сегодня проблема даже не в том, что малый бизнес не допускают к государственным торгам, а в том, что нет предложений со стороны малого бизнеса. Наладили всю систему, она работает, а оказалось, предложения со стороны малого бизнеса нет. Мало производственных малых предприятий.
- Опять же тех, который легальные.
- А только легальные могут участвовать.
- Я понимаю. Просто, может быть, они готовы выйти, но сейчас взвешивают, нужно ли для этого легализоваться.
- Нет, на самом деле у нас действительно их мало. Просто тот бизнес, который в тени, это в основном бизнес не тот, который может что-то поставить государству, это больше базовые такие вещи: торговля или какие-то совсем базовые производства, услуги. Поэтому еще раз говорю, доступ малого бизнеса к госзакупкам реально сегодня намного лучше, но нужен еще целый ряд мер, для того чтобы у нас в стране развивался малый бизнес.
- И каким должен быть следующий шаг, для того чтобы предложения на рынке малого бизнеса, среднего бизнеса появились?
- Это целый комплекс мер. Как мы уже сказали – самозанятые. Кроме этого, никак не можем решить вопрос по НДС для малых предприятий. Это как раз касается прежде всего госзакупок, производственного малого бизнеса. Сегодня многие вынуждены искать схемы, иметь кампанию на общем режиме, потому что малые компании не могут выставлять свои товары с НДС. Поэтому те компании, которые действуют на общих режимах, им невыгодно с ними работать, у них нет списания НДС.
Может быть, это сложная бухгалтерская конструкция, но поверьте, что крупные компании не хотят работать с малым бизнесом, потому что они не имеют возможности работать с НДС. Можно сказать, 10 лет я говорил об этом президенту, 10 лет уже обсуждается эта тема, но она так и не решена до сих пор. В конце прошлого года было совещание у Шувалова. Он дал распоряжение: попробовать решить эту проблему хотя бы в опытных регионах. Минфин против.
У нас было одно производственное совещание перед Питерским форумом, когда мы привели 50 реальных руководителей промышленности, реальных предпринимателей, директоров и владельцев производственных компаний, и при всех Минфин говорил: мы решим этот вопрос. Президент выслушал все точки зрения: и администрации, и Минфина, и, конечно же, предпринимателей, и сказал: надо решать этот вопрос именно так. Прошло уже полгода. Шувалов сейчас хотя бы дал распоряжение. Это, конечно, шаг вперед, чтобы хотя бы в опытных регионах это сделать. Это было в конце прошлого года, где-то в начале декабря. Но до сих пор Минфин пока не предложил никаких вариантов.
- Упрощенное налогообложение, и там есть некая планка: 80 млн для компаний с оборотом 80 млн, 120, 60 млн. Этот вопрос тоже должен решаться.
- Здесь не было обещаний. Мы все за то, чтобы поднять планку. Конечно, это сразу расширит количество компаний, которые могут быть на специальных режимах. И Минфин очень опасается, что это вызовет снижение доходов в бюджет от компаний на общем режиме налогообложения. Поэтому нам почти не приходится надеяться на это, хотя, по нашему мнению, это вполне оправданно. Что такое 60 млн – это же оборот, это продажи. Это совсем маленькое предприятие, в таких лимитах заняться какой-то реальной производственной деятельностью может очень мало компаний.
- А хотели расширить этот оборот до 120 млн?
- Есть разные планки, до 200 млн. Причем в первом антикризисном плане, который был принят еще в начале 2015 года, всем было сказано: поднимаем планку для малых предприятий. Но только забыли сказать, чтобы компания с оборотом 120 млн считалась теперь малым предприятием. Но возможность работать на специальных налоговых режимах для малых предприятий им не дали. Их формально признали малыми предприятиями, но никаких налоговых льгот этим компаниям не дали.
- Ваша экономическая программа, я так понимаю, подразумевает дискуссию не только с Минфином, но и с Центробанком. Сейчас она продолжается?
- Конечно, просто мы говорили сегодня о программе "Столыпинского клуба" "Экономика роста", и, конечно, это комплексная программа, которая должна быть реализована в целом: там и налоговые, и тарифные, и институциональные вещи, и управление экономикой, финансирование роста. Но на первом месте у нас вопросы денежно-кредитной политики. Практически мы одни из немногих в мире, кто проводит такую политику.
Эта жесткая политика: централизация ресурсов, повышение процентной ставки, увеличение стоимости кредитных ресурсов в стране, - она идет против интересов развития, против роста. Она сдерживает развитие экономики страны, а в кризисный момент это может привести к тупику. Поэтому мы предлагаем, чтобы денежно-кредитная политика проводилась так, как во многих странах: это и США, и европейские страны, и Китай. Это мягкая денежно-кредитная политика. Она называется QE – количественное смягчение, где дополнительные средства вливаются в экономику государством, центральными банками в виде кредитных ресурсов или в виде покупки долговых обязательств, которые начинают стимулировать экономику к росту. Такая политика начинает закручивать маховик развития, потому что для того, чтобы экономика начала развиваться, нужно сначала влить какие-то инвестиционные ресурсы.
- Вы при этом подчеркиваете, что нужно, чтобы эти деньги шли к производителям, а не к потребителям.
- Да. Потому что, конечно, нас упрекают, что эти деньги вызовут дополнительное давление на инфляцию. Но тут есть несколько моментов. Во-первых, мы считаем, что это не так. Потому что у нас другая инфляция. У нас инфляция не монетарная, это по-английски это называется cost-push. Цены у нас растут, из-за того что издержки у производителей возрастают. Сегодня эта инфляция выше 15% точно. Во-первых, курс рубля снизился, импортные товары и комплектующие выросли в цене, это все отражается в цене готовой продукции. Те же процентные ставки поднимают стоимость денег, они как бы учитываются в стоимости. Кроме этого, еще и тарифы у нас по-прежнему высокие (прим. ред.). Издержки растут, и поэтому растут цены производителей.
С другой стороны, у нас есть монетарная инфляция, которая регулируется повышением процентной ставки, изъятием денег из экономики, для того чтобы снизить денежный спрос в экономике. На сегодня, по нашим данным, она уже отрицательная. Она ниже, чем в США и ЕС. Она, по нашим данным, от минус 4 до минус 5%. Потому что у нас сегодня резко уменьшился спрос, покупательная способность населения. При этом деньги по-прежнему изымаются ЦБ за счет повышения депозитных ставок банками.
Так как надо бороться с инфляцией? Что дальше изымать денежную массу, и тогда у нас еще ниже уйдет в минус монетарная инфляция? Или все-таки стимулировать производство, сокращать издержки, уменьшать процентные ставки по кредитам, для того чтобы развивалось производство и постепенно уменьшалась инфляция. И я вам должен сказать, что второй путь, который я только что назвал, этим путем идут не только те страны, которые я уже назвал, но и те страны, которые реально добились экономического чуда. Это азиатские тигры: Япония, это Южная Корея, Китай, но это и другие страны, например Латинской Америки, как Чили. Везде политика проходила почти по одному сценарию, когда начинались реформы, ситуация была тяжелая, у каждого по-своему, по разным причинам, но сначала давалось опережающее предложение кредита в экономику, стимулировались налогово инвестиции, после этого эти инвестиции начинали рост, рост ВВП. В результате инфляция не повышалась, а постепенно снижалась.
Вот один сценарий практически по всем странам. Конечно, использовались разные инструменты, разные налоги, разные объемы и суммы, но сценарий практически один и тот же. Почему-то мы выбираем другой совершенно путь. Идем против всего мира, объясняя таргетирование той инфляции, которая совершенно от этого не зависит.
- Здесь можно сказать, что будет интересно наблюдать за этой дискуссией с ЦБ.
- Поэтому сегодня партия может и защищать эту позицию, и я надеюсь, что мы в конце концов убедим всех.
- Хотелось бы, чтобы вы прокомментировали мнение противников вашей позиции, тех, кто считает, что нужно придерживаться строгости в финансировании, строгости в исполнении бюджетных правил, дефицита бюджета, тех, кто говорят, что у нас очень много средств, которые просто неэффективно расходуются, находясь на депозитах компаний.
- Но ведь это вопрос не макроэкономики, это вопрос менеджмента. Мы не умеем правильно использовать ресурсы. Воруют, неэффективно используют. В программах мы четко показываем, как надо делать. Во-первых, все боятся, что средства окажутся на валютном рынке, будут использоваться для валютных спекуляций, разгонять инфляцию. Мы предлагаем конкретный путь. У нас есть проектное финансирование. Кстати, проектным финансированием у нас называется совершенно не проектное финансирование. А вот реальное проектное финансирование, которое мы предлагаем, позволит избежать рисков того, что деньги пойдут не в том направлении. То есть это будет против проектных облигаций. У нас есть конкретная схема. Это все будет в инвестициях.
Причем риски будут распределяться, не все на государственном центральном банке. Часть рисков будет на коммерческом банке. Существенная часть рисков на частном инвесторе, который должен и часть своих денег вложить обязательно в свой проект. Другой вопрос: нас упрекают в том, что мы дадим деньги неэффективным промышленным проектам. Сколько было финансирования разных предприятий, в том числе еще и тех, которые неэффективны со времен Советского Союза. Особенно в связи с этим достается оборонному комплексу или аграрному комплексу.
У нас огромное количество правильных, эффективных, окупаемых проектов. Есть фонд поддержки промышленности, где было выдано всего 20 млрд руб., сейчас еще 20 млрд дается. Заявок больше чем на 400 млрд уже выдано, 71 проекту оказано содействие. Каждый из этих проектов имеет бизнес-план, утвержден. Это реальные проекты, они будут вложены с толком в реальное развитие бизнеса.
- Мы вам желаем, чтобы ваша политическая программа помогла внедрить и реализовать эти проекты. Название, видимо, объявите на съезде вашей новой партии.
- Да, это непростое дело - найти правильное название. Мы все пытаемся найти правильное.
- Я желаю вам успеха! Борис Титов был гостем программы "Мнение". Большое спасибо. До свидания!
Источник
