Турция в шаге от войны ждет гарантий США: почему Foreign Affairs вуалирует цели Эрдогана?
Срыв женевских переговоров и требования к России со стороны ее западных «партнеров» остановить военную операцию в Сирии, наконец, угрозы со стороны Саудовской Аравии и ОАЭ начать сухопутную военную операцию в этой стране без санкции Дамаска выводят сирийский конфликт на новый уровень напряженности. Политическое руководство НАТО заявило, что российские авианалеты в Сирии подрывают мирный процесс в этой стране. И, наоборот, власти Сирии заговорили о приближающейся победе в гражданской войне. Решающее значение для Дамаска сейчас имеет операция по освобождению Алеппо — крупного сирийского города на севере страны неподалеку от границы с Турцией.
Президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган прокомментировал ситуацию с потоком беженцев из Алеппо, идущим в его страну. Он заявил, что российское и сирийское руководство ответственно за гибель 400 тысяч человек в Сирии. Вместе с тем Эрдоган потребовал от властей США определиться, кого они поддерживают: сирийских курдов или Анкару. Об этом в воскресенье, 7 февраля, сообщило ИА Associated Press. Подобный вопрос прямо связан с турецким предложением начать военную интервенцию в Сирию. По мнению Эрдогана, Вашингтон «начал смягчать позицию» по вопросу создания зоны безопасности на севере Сирии (надо читать: под контролем Турции). По его словам, «США начали верить» в этот турецкий «проект». Президент отметил, что Турция готова заниматься созданием «зоны безопасности» и бесполетной (надо читать: для российской авиации) зоны большой протяженности на всем отрезке сирийской территории, прилегающей к турецкой границе. Тем временем в самой Турции в населенных курдами районах начались бои курдских повстанцев с турецкими войсками и жандармерией.
Накануне заявления турецкого президента в российском Генштабе сообщили СМИ о признаках подготовки Турции к военному вторжению в Сирию. Инцидентом, давшим повод для подобных обвинений, стал отказ Турции от проведения в рамках международного Договора по открытому небу российскими военными наблюдательного облета приграничных с Сирией районов Турции и над аэродромами, где сосредоточена авиация стран НАТО. В политическом плане российско-турецкие отношения находятся в состоянии острого кризиса с тех пор, как в ноябре прошлого года турецкий истребитель сбил российский боевой самолет в районе турецко-сирийской границы. России конфронтация с Турцией была не нужна, но она оказалась вовлечена в нее после своего военного вмешательства в Сирии, где, как оказалось, она стала «красть» почти готовую победу у Эрдогана. А пока Россия старается сорвать турецкие военные планы вторжения, наращивая свое военное присутствие в Сирии. Несмотря на турецкие угрозы, Россия готова продолжать воздушные операции на севере Сирии в приграничных с Турцией районах. Вероятность военных стычек с турками возрастает.
Официальный Дамаск уже заявил, что он будет сопротивляться открытому военному вмешательству кого бы то ни было в сирийский конфликт. «Любое военное вмешательство без согласия правительства САР будет воспринято как агрессия. В связи с чем интервентов придется отправить домой в гробах», — публично пообещали сирийцы.
Очевидно, что в ситуации иностранного военного вторжения в Сирию российские военные будут вовлечены в борьбу с иностранными интервентами, самыми опасными из которых являются турки. Проблемой по-прежнему остается: решится ли Турция на открытое военное вторжение в Сирию или же она ограничится прежней ситуацией своего скрытого участия в гибридной войне против сирийского правительства?
4 февраля 2016 года на информационном американском ресурсе журнала Foreign Police была опубликована статья американского политолога Генри Барки, в 1998—2000 годах входившего в состав группы политического планирования Госдепартамента США по Ближнему и Среднему Востоку. Статья Барки носит характерное название — «Внешняя политика Эрдогана находится в руинах». Критический в отношение Турции материал сразу же получил доброжелательный отклик в России. Статья мгновенно была переведена на русский язык, настолько ее содержание показалось созвучно нашей антитурецкой пропаганде. Мы и без Барки старательно убеждаем себя, что политика Эрдогана авантюристична и изолирована от НАТО и США. Статья Барки, казалось бы, подтверждает подобное видение ситуации.
Вкратце содержание статьи Барки сводится к нескольким положениям. В частности, автор публикации в Foreign Affairs утверждает, что за исключением регионального правительства Курдистана на севере Ирака, отношения Турции с почти всеми ее соседями за последний период безнадежно испортились. В то же время якобы напряженность в отношениях Турции с Соединенными Штатами, Европейским союзом и Россией резко возросла. Барки пишет: с началом т. н. «арабской весны» в странах Магриба начались восстания, и турецкие власти решили, что Анкара может стать главной державой региона. Но с новыми властями Египта туркам не удалось наладить отношения. А в Сирии, где режим Башара Асада упрямо сопротивлялся перед лицом мятежа, поддерживаемого в том числе Анкарой. Именно в Сирии, утверждает Барки, внешнеполитическим амбициям Турции якобы пришел конец. Сирийский лидер так просто не сдался и упорно удерживал власть. В результате турецкий президент начал критиковать США за их отказ вмешиваться в сирийский конфликт. Турция стала пропускать радикальных боевиков-исламистов на территорию Сирии через свою границу, что якобы усилило напряженность в ее отношениях с США и европейскими партнерами. Кроме того, в ходе конфликта в Сирии свое влияние значительно расширили сирийские курды с их организацией Демократический союз, который поддерживает тесные отношения с запрещенной в Турции Рабочей партией Курдистана (РПК). Сирийский Демократический союз заручился поддержкой США. Укрепление союза США с курдами пошло наперекор региональной политике турецкого правительства. Сирийские курды будут дублировать иракских курдов в создании своей автономной области на южной границе Турции. Требующие трансграничного самоопределения курды усиливаются. Единственная уступка Вашингтона Анкаре, чтобы избежать турецких ультиматумов, это не пригласить Демократический союз участвовать в мирных переговорах по Сирии в Женеве. Но Эрдоган не признал этой уступки США по курдам и выбрал не интеграцию с ними, но жесткое подавление.
Далее Барки утверждает, что Эрдоган оказался в еще большем тупике, когда Россия вмешалась в сирийский конфликт на стороне Асада. Решение сбить российский самолет было якобы спонтанным. Оно было определено личным недовольством Эрдогана провалами в Сирии и наблюдением за тем, как Россия и Иран преуспели в поддержке изрядно потрепанной сирийской армии в ее борьбе с турецкими союзниками в Сирии. Барки утверждает, что, несмотря на провалы «арабской весны», Эрдоган не отказался от своей мечты о турецком влиянии в регионе. Главный вывод Барки: внешняя политика Турции — это продукт мировоззрения, прихотей и предпочтений Эрдогана. Из этого следует логический вывод, который мы можем сделать: возможное прямое военное вмешательство Турции в Сирии является результатом личного решения Эрдогана. США к этому отношения не имеют и к подобному решению Эрдогана не принуждают. Барки заранее списывает возможную эскалацию конфликта в Сирии на авантюризм Эрдогана. Так ли это? Или речь на самом деле идет о более сложной стратегии США в Сирии, направленной на натравливание Турции на Россию?
На протяжении последней четверти века экономически растущая Турция по своему периметру был окружена внутриарабскими конфликтами, конфликтами на Кавказе, в бассейне Черного моря и на Балканах. В каждом из этих конфликтов Турция дипломатически и своими спецслужбами участвовала. В этих внешних конфликтных условиях Турция последние пятнадцать лет была занята поиском своей новой идентичности, обращенной в том числе в османское имперское прошлое и стамбульский халифат. Слабость окружающего периметра и растущая экономическая и культурная мощь дали туркам надежды на успешность их регионального роста. Однако возможности для становления региональной гегемонии Турции изначально были ограничены союзническими отношениями по НАТО и не могли быть осуществлены без сотрудничества с США. Но само это сотрудничество с турками дает возможность американцам закрепиться на Балканах в исламском Косово и передвигать линию сдерживания России в Закавказье, в Грузию и Азербайджан или даже еще дальше.
В начавшейся новой острой стадии конфликта Турция уже заявила о готовности провести операцию к западу от Евфрата в северной части Сирии. Официально противодействуя запрещенному в РФ «Исламскому государству» (ИГИЛ), Анкара, на самом деле, желает сдержать территориальную консолидацию курдов на севере Сирии и оборвать их связь с курдской автономией в Ираке. Действовать в Сирии Турция собирается под гуманитарной вывеской якобы во имя сирийских беженцев для создания «зоны безопасности» для них внутри самой Сирии. Здесь Турция явно апеллирует к ЕС, демонстрируя незаинтересованность в приеме у себя новых беженцев для их дальнейшего транзита в Европу. Турция ловко манипулирует обеспокоенностью европейцев по поводу наплыва мигрантов и намерена воспользоваться этой обеспокоенностью, чтобы добиться от ЕС поддержки своей возможной военной операции в Сирии. А Соединенные Штаты с турецких авиабаз могут поддержать и координировать авиационные операции Турции на севере Сирии под предлогом поддержки действий курдов против ИГИЛ к востоку от Евфрата.
А еще Турция подчеркивает свое намерение защитить на севере Сирии родственных туркоманов. Что касается антиасадовских арабских повстанцев, то они используют помощь Турции и ее территорию в полном объеме, но в случае открытого военного вторжения турок, ситуация может сложиться не просто. Вряд ли в подобной ситуации удастся избежать недовольства, связанного с исторической памятью арабов, если турецкие войска вернутся на оставленные после Первой мировой войны арабские земли. Именно для нейтрализации подобных арабских комплексов туркам в случае задействования сухопутных войск и нужно заручиться поддержкой США, Саудовской Аравии, Объединенных Арабских Эмиратов, Катара, возможно, Иордании. Именно с этим стремлением может быть связан турецкий интерес к коалиции «для борьбы» с Исламским государством в Сирии. Сейчас Турция явно колеблется и не решается действовать в одиночку. Ей нужны, по крайней мере, гарантии США.
Ухудшение отношений между Россией и Турцией дает США и их союзникам в Центральной и Восточной Европе возможность вовлечь Анкару в более тесный военный альянс, существующий рядом с НАТО. Чем больше будет у Турции общих точек интереса с союзниками по НАТО и новому «санитарному» альянсу, тем уязвимее становится Россия на постсоветском пространстве.
Санкции и определившаяся ненадежность стратегических энергетических проектов Турции с Россией, заставляет Анкару активней осуществлять энергетические проекты в Азербайджане и в курдской автономии Ирака. Обозначенная активность Турции по вопросу о воссоединении Кипра означает, что Анкара желает войти в крупные энергетические проекты Восточного Средиземноморья.
Турки намерены обозначить свое присутствие и на севере Ирака, в том числе в иракском Курдистане. Политика турок по отношению к иракским и сирийским курдам значительно разнится. В иракском автономном Курдистане турки вовлекают местных курдов в подчиненные отношения, дав выход их нефтяной продукции собственно в Турцию и в Европу через Средиземное море. Турция разделяет курдов, сдерживая их трансграничное самоопределение. Одновременно Турция в отношении курдов вынуждена противостоять своим старинным геополитическим соперникам — России и Ирану. Возрастающая внешнеполитическая активность Турции на Ближнем Востоке будет означать, что ее активное историческое соперничество с Ираном в этом регионе возобновлено.
Иран, в свою очередь, будет использовать разновекторную политику Анкары по отношению к турецким, сирийским и иракским курдам для сдерживания экономических и энергетических связей Турции на севере Ирака. Россия также демонстрирует желание восстановить свои (в прошлом весьма прочные) связи с курдами в качестве рычага давления на Турцию. Но и без этого отношения Турции с региональным правительством иракского Курдистана неизбежно подвергнутся испытанию, когда там станет ясно, что Турция избрала стратегию брутального подавления курдов у себя дома и в Сирии.
В подобной ситуации с курдами и из-за ухудшения отношений с Россией и Ираном Турция вынуждена обращать свой взор на США и НАТО. Эрдоган открыто просит США определяться по курдам с учетом интересов Турции, обещая взамен военное вторжение в Сирию. Американцы в лице Stratfor еще весной 2014 года заявили о стремлении выстроить в Центральной и Восточной Европе систему союзов, параллельную НАТО, от Прибалтики до Болгарии и вовлечь в нее как можно больше стран. На крайнем южном фланге США определили Турцию, как активного члена этого направленного против России союза. Другой стороной этих отношений с турками является желание США распространить свое безраздельное влияние на энергетически богатый Азербайджан. США готовы направлять ограниченные воинские контингенты в эти страны, сообразуясь с задачами сдерживания в регионе России и Ирана. Возможные будущие проблемы Турции, которые возникнут в ходе ее предполагаемого вторжения в Сирию, могли бы ускорить этот процесс. Поэтому было бы слишком наивным, как это предлагает нам Барки, рассматривать внешнеполитическую активность Турции только как сугубо изолированное явление, вызванное лишь личными прихотями Эрдогана.
В инциденте с самолетом Москва уже продемонстрировала, что она готова проявлять осторожность в конфронтации с Турцией. У Турции достаточно сильные козыри в борьбе с Россией на всех направлениях. Это, прежде всего, контроль над проливами и возможность воздействовать на переговорный процесс по Нагорному Карабаху. Здесь Турция будет играть на поле Азербайджана. Действия России вокруг карабахского конфликта привлекают к себе внимание со стороны Турции и США, поскольку они пытаются не только создать противовес российскому влиянию в Закавказье, но и вообще вытеснить Россию из этого региона. Политический контроль над Грузией здесь играет определяющую роль в пользу США.
Кроме того, четверть века присутствия Турции в культурном и экономическом плане на постсоветском пространстве и в РФ не прошли даром. Заявления из Татарстана и Казахстана о стремлении, несмотря ни на что, поддерживать отношения с Турцией, были эффектны в политическом плане. Кроме того, Турция является посредством своих агентов среди крымских татар и действующим лицом за сценой в конфликте вокруг Крыма.
Турция не может позволить развитие хаоса у своих южных и восточных границ. Она против консолидации и самоопределения курдов. Турки для стабилизации ситуации готовы выстраивать коалиции со своими западными союзниками и суннитскими монархиями залива. Ближний Восток — не единственный регион, на который турки обращают свое внимание. Ведь ослабление России отдает туркам Закавказье, а также восточное и северное Причерноморье. На всех этих землях в исторические времена присутствовали османы. Ослабление Европейского союза и немощь традиционного противника Турции — Греции — открывают для экономической и политической силы Турции Балканы.
События на площади Таксим в Стамбуле в 2013 году показали, что Турции необходимо найти внутриполитический баланс между светской и исламской идентичностями, между современностью и османским наследием, между парламентскими формами и авторитаризмом.
Сейчас турецкое руководство явно нервничает в сирийском кризисе. Но нельзя не признать, что Турция на начало 2016 года более сбалансирована в политическом плане, чем все ее соседи. Поэтому в текущем году Турция в состоянии более настойчиво действовать за пределами турецких границ. Турки могут начать военные действия на севере Сирии. Но, на самом деле, возможное турецкое военное вмешательство в Сирии имеет более глубокий смысл, чем амбициозные прихоти Эрдогана. От его успешности в завоевании части Сирии и вытеснении из конфликта России зависит вопрос превращения Турции в следующие десять лет в действительно крупную региональную державу с потенциалом, превышающим всех ближних и дальних ее соседей. Распад арабских государств, расположенных к югу от Турции, открывает перед ней возможности для регионального роста в этом направлении. Определенным маркером здесь должно стать поведение Израиля. Оно проявится поисками нормализации отношений в случае действительно оправданных высоких ставок для Турции.
На самом деле, нынешний конфликт в Сирии является испытанием для Турции. В случае успешного его решения Турция к началу следующего десятилетия неминуемо получит доступ на Балканы, в Причерноморье, в Закавказье и на Ближний Восток, где станет привычным историческим противовесом Ирану. США вполне устраивает подобный вариант при условии согасованной с Вашингтоном игры Турции против России и Ирана. Возможная военная операция Турции в Сирии прямо зависит от санкции Вашингтона. А вот Foreign Affairs пытается скрыть этот факт.
