И какие отрасли могут остаться на плаву.
При регулярном анализе состояния экономики Украины можно заметить, что с каждым разом перечень проблемных вопросов расширяется, и каждая проблема становится все взрослее. Охваченные революционной эйфорией и вполне объяснимым желанием перемен, в начале года мы приняли базовые решения, которые оказались ошибочными – переход к плавающему курсу и инфляционное таргетирование.
Эти вещи абсолютно несовместимы с переходной экономикой, они даже в теории не могут быть осуществлены в таких условиях. При этом они были восприняты Нацбанком в совершенно примитивном понимании: «Мы не вмешиваемся в то, что происходит».
В таких экономиках, как наша, курс являлся ценовым якорем. Применять плавающий курс в кризисных условиях абсолютно неприемлемо. Точно так же и инфляционное таргетирование – это удел развитых и перегретых экономик. Мы же, находясь в кризисе, приняли тот и другой инструменты за основу.
Чем это чревато. Во-первых, нарушается ценовой баланс. Плавающий курс, не имея основания для остановки, плывет до тех пор, пока населению и бизнесу не станет страшно или они не смогут работать. Каждая гривна, на которую девальвирует национальная валюта, отрезает, банкротит какой-то сектор экономики. В конце этого процесса, на вершине пирамиды, которая постепенно проседает, останутся только экспортеры. Но в одиночку они не смогут обеспечить всю инфраструктуру государства, поэтому в итоге тоже проиграют.
2014 год – это абсолютная копия 2008-го. Но тогда Нацбанк дал хотя бы какой-то ориентир – 8 грн/$, и к нему начали привязываться
Плавающий курс стал спусковым крючком, и спровоцированные им процессы разрушают финансовую систему. Как только к этому процессу, кроме банков и бизнеса, подключается население, он неизбежно приобретает психологические мотивы, и к, собственно, экономике уже не имеет отношения и не контролируется. Каждый, кто получил вклад из банка, стремится его долларизировать, и курс от этого растет еще больше. 120 млрд были выданы населению. При этом Нацбанк не поставил никаких преград по превращению их в валюту. Из банковской системы они перекочевали под подушку.
Наша нация за пять лет превратилась в нацию рантье. Всем очень нравилось получать 25% годовых. За пять лет пассивы выросли на 70%, а активы – на 30%. То есть половина денег шла на погашение предыдущих долгов. Фактически, строилось «МММ». Но пирамида растет только на подъеме. Для экономики в условиях спада это неизбежное банкротство. Плавающий курс обрубил внесение денег в банки и обвалил пирамиду. Вся банковская система превратилась в банкрота.
Сегодня в коалиционном меморандуме власть официально заявляет, что мы применяем метод инфляционного таргетирования. Инфляционное таргетирование – это дорогостоящие деньги и отсутствие кредитования в банковской системе. В условиях, когда классическая девальвация защищает внутренний рынок и дает возможность для его роста, мы делаем деньги дорогими, а кредиты – недоступными. Именно тогда, когда внутренний производитель нуждается в поддержке, у него нет никаких ресурсов и возможностей. Геноцид экономики, как он есть.
У нас и так нет мотивации для работы в реальном секторе. Ведь мы привыкли получать на свои деньги 20-25%, ничего при этом не делая. Мы утратили собственный бизнес, и у нас нет отраслей, которые противостояли бы импорту. Мы добились обнищания населения в два раза, и увеличения импортных товаров, без которых уже не обойтись, так как отечественные аналоги отсутствуют. Таким образом, мы ничего не извлекли из этой девальвации, которая, по идее, могла бы решить многие проблемы. Во всяком случае, так, опять же, прогнозировали представители власти в начале года.
Давайте всерьез принимать то, что у нас случилось. Все очень плохо. Нужны экстраординарные меры, обычного инструментария уже не хватает.
Какой курс вы закладываете в бюджет? Почему 12,9 грн/$? Курс же плавающий! Чем он фиксируется на этом уровне?
Нацбанку сложно сейчас действовать. С одной стороны, он объявил о политике плавающего курса и инфляционном таргетировании, это либеральная модель, влиять на которую можно лишь мягкими методами – уровнем процентной ставки, уровнем рефинансирования. Эти методы годятся только для мирной экономики. То есть Нацбанк берет инструменты из либеральной экономики и применяет их в условиях, в которых они не работают.
Поэтому ждать от Нацбанка того, что он все исправит, нельзя. Он сам эту кашу заварил, хотя и пеняет на правительство.
Правительство, безусловно, тоже есть в чем винить. Например, в том, что Украина пять лет жила не по средствам. Зарабатывая 100 млрд, проедала 112. Мы считали, что на 12 млрд в год имеем право жить лучше. Мы кутили, а расплачиваться приходится сейчас.
Мы очень своеобразно относимся к тому времени, которое нам отпущено в экономике. Мы то ждем выборов парламента, то формирования Кабмина, то транша МВФ… и ничего не делаем. Правда, надо признать, что в рамках существующих механизмов НБУ уже мало что может сделать.
При регулярном анализе состояния экономики Украины можно заметить, что с каждым разом перечень проблемных вопросов расширяется, и каждая проблема становится все взрослее. Охваченные революционной эйфорией и вполне объяснимым желанием перемен, в начале года мы приняли базовые решения, которые оказались ошибочными – переход к плавающему курсу и инфляционное таргетирование.
Эти вещи абсолютно несовместимы с переходной экономикой, они даже в теории не могут быть осуществлены в таких условиях. При этом они были восприняты Нацбанком в совершенно примитивном понимании: «Мы не вмешиваемся в то, что происходит».
В таких экономиках, как наша, курс являлся ценовым якорем. Применять плавающий курс в кризисных условиях абсолютно неприемлемо. Точно так же и инфляционное таргетирование – это удел развитых и перегретых экономик. Мы же, находясь в кризисе, приняли тот и другой инструменты за основу.
Чем это чревато. Во-первых, нарушается ценовой баланс. Плавающий курс, не имея основания для остановки, плывет до тех пор, пока населению и бизнесу не станет страшно или они не смогут работать. Каждая гривна, на которую девальвирует национальная валюта, отрезает, банкротит какой-то сектор экономики. В конце этого процесса, на вершине пирамиды, которая постепенно проседает, останутся только экспортеры. Но в одиночку они не смогут обеспечить всю инфраструктуру государства, поэтому в итоге тоже проиграют.
2014 год – это абсолютная копия 2008-го. Но тогда Нацбанк дал хотя бы какой-то ориентир – 8 грн/$, и к нему начали привязываться
Плавающий курс стал спусковым крючком, и спровоцированные им процессы разрушают финансовую систему. Как только к этому процессу, кроме банков и бизнеса, подключается население, он неизбежно приобретает психологические мотивы, и к, собственно, экономике уже не имеет отношения и не контролируется. Каждый, кто получил вклад из банка, стремится его долларизировать, и курс от этого растет еще больше. 120 млрд были выданы населению. При этом Нацбанк не поставил никаких преград по превращению их в валюту. Из банковской системы они перекочевали под подушку.
Наша нация за пять лет превратилась в нацию рантье. Всем очень нравилось получать 25% годовых. За пять лет пассивы выросли на 70%, а активы – на 30%. То есть половина денег шла на погашение предыдущих долгов. Фактически, строилось «МММ». Но пирамида растет только на подъеме. Для экономики в условиях спада это неизбежное банкротство. Плавающий курс обрубил внесение денег в банки и обвалил пирамиду. Вся банковская система превратилась в банкрота.
Сегодня в коалиционном меморандуме власть официально заявляет, что мы применяем метод инфляционного таргетирования. Инфляционное таргетирование – это дорогостоящие деньги и отсутствие кредитования в банковской системе. В условиях, когда классическая девальвация защищает внутренний рынок и дает возможность для его роста, мы делаем деньги дорогими, а кредиты – недоступными. Именно тогда, когда внутренний производитель нуждается в поддержке, у него нет никаких ресурсов и возможностей. Геноцид экономики, как он есть.
У нас и так нет мотивации для работы в реальном секторе. Ведь мы привыкли получать на свои деньги 20-25%, ничего при этом не делая. Мы утратили собственный бизнес, и у нас нет отраслей, которые противостояли бы импорту. Мы добились обнищания населения в два раза, и увеличения импортных товаров, без которых уже не обойтись, так как отечественные аналоги отсутствуют. Таким образом, мы ничего не извлекли из этой девальвации, которая, по идее, могла бы решить многие проблемы. Во всяком случае, так, опять же, прогнозировали представители власти в начале года.
Давайте всерьез принимать то, что у нас случилось. Все очень плохо. Нужны экстраординарные меры, обычного инструментария уже не хватает.
Какой курс вы закладываете в бюджет? Почему 12,9 грн/$? Курс же плавающий! Чем он фиксируется на этом уровне?
Нацбанку сложно сейчас действовать. С одной стороны, он объявил о политике плавающего курса и инфляционном таргетировании, это либеральная модель, влиять на которую можно лишь мягкими методами – уровнем процентной ставки, уровнем рефинансирования. Эти методы годятся только для мирной экономики. То есть Нацбанк берет инструменты из либеральной экономики и применяет их в условиях, в которых они не работают.
Поэтому ждать от Нацбанка того, что он все исправит, нельзя. Он сам эту кашу заварил, хотя и пеняет на правительство.
Правительство, безусловно, тоже есть в чем винить. Например, в том, что Украина пять лет жила не по средствам. Зарабатывая 100 млрд, проедала 112. Мы считали, что на 12 млрд в год имеем право жить лучше. Мы кутили, а расплачиваться приходится сейчас.
Мы очень своеобразно относимся к тому времени, которое нам отпущено в экономике. Мы то ждем выборов парламента, то формирования Кабмина, то транша МВФ… и ничего не делаем. Правда, надо признать, что в рамках существующих механизмов НБУ уже мало что может сделать.
