Джонни Диллинджер
Должник!!!
В ходе происходящих событий в области политики и экономики в мире встал вопрос: сможет ли доллар остаться главной мировой резервной валютой.
Важным последствием Второй мировой войны стало появление МВФ и фиксированных курсов ведущих валют (кроме, разве что, советского рубля: СССР принимал живейшее участие в послевоенном устройстве мира, но с валютой предпочел не связываться). Мировой резервной валютой был только американский доллар — именно по отношению к нему были зафиксированы курсы всех остальных.
Принятые курсы валют допускали их падение. Когда вдруг в каком-либо государстве образовывался крепкий недостаток платежного баланса, МВФ позволял (и даже советовал) ей уменьшить курс своей валюты, будто бы эта мера повлияет выгодным образом на экспорт, а товары из-за рубежа сделает более дорогостоящими, таким образом, платежный баланс выровняется. В данном подходе существовала своя логика: в разгромленных после войны западных государствах Европы стоимость местных валют регулировали исключительно запасы долларов США. МВФ ни при каких условиях не мог разрешить расходовать все эти запасы на импорт, в противном случае полностью обрушилась бы экономика Запада и в отдельных государствах просто нечего было бы кушать. Разумеется, установленные стоимости валют с разрешением девальвации побуждали европейцев усиленно спекулировать американскими деньгами. Примером тому стала ситуация 1957 года, тогда предприимчивые европейцы подумали, что по причине Суэцкого кризиса недостаток платежного баланса Соединенного Королевства обязательно увеличиться, и МВФ девальвирует фунт стерлингов, зафиксированный на границе 2,8 доллара США с 1949 года. «Предприниматели» бросились скупать доллары из английских запасов золотой валюты, сумма составила по 300 миллионов долларов ежемесячно, в будущем они планировали успешно продать эти деньги за фунты. Обрушения фунта не случилось только по причине того, что английские власти сочли его крушением своей денежно-валютной политики и вместо девальвации сумели договориться с МВФ о займе суммой 1,3 миллиарда доллара США. К тому времени и Суэцкий кризис исчерпал себя.
Установление фиксированных курсов валют прекратили в 1971 году. Соединенным Штатам не понравилось, что любое государство вправе применять девальвацию валют для поддержания платежных балансов, а американцы такой возможности не имеют. Поскольку единовременная ревальвация всех валютных систем по отношению к американскому денежному знаку, которая оказалась бы девальвацией доллара США, уставом МВФ не была регламентирована. Соединенные Штаты стали инициаторами перехода к методу плавающих курсов, при котором цену валют назначал бы валютный рынок, следовательно, доллар США мог бы опускаться таким же образом, как английские, французские или немецкие деньги. Для каких целей Америка захотела иметь возможность падения своей валюты – загадка. Какой-то нестабильности в государстве не происходило, а стоимость доллару США добавляли вовсе не резервы валюты других государств, потому повышать стоимость на импортную продукцию для американцев не было необходимостью. Кроме того, к тому периоду не было нужды сохранять иностранную валюту и у стран Западной Европы: марки, фунты, франки приобрели собственную стоимость, а не только как отражение американского доллара. Неприятие дефицита платежного баланса и симпатия к падению валюты смотрелись уже как-то непонятно. Но сила привычки еще брала свое.
Скажем больше, сила привычки вынудила страны Западной Европы сразу сократить уровень скачка валют по отношению друг к другу, чтобы их стоимости были хотя и свободными, но в то же время только незначительно фиксированными. Они желали, чтобы уменьшение курса государственной валюты смотрелось как твердый шаг политики в области экономики, который призван был побороть надоевший всем дефицит платежного баланса, а не как итог необдуманного поведения на мировом валютном рынке. Тем не менее, предпринятая фиксация курсов, названная историками экономики как Смитсоновское соглашение, оказалась весьма нехорошей и просуществовала всего с 1971 по 1973 годы (при том для ограничения деятельности спекулянтов вынуждены были два раза завершать работу мирового валютного рынка).
Президент США Ричард Никсон в мае 1973 года высказал недовольство в том, что государственная валюта опустилась ниже зафиксированного в 1971 году уровня, и созвал в библиотеке Белого дома глав министерств финансов Соединенных Штатов, Франции, ФРГ , Великобритании, а сам в это время встретился в Овальном кабинете с премьер-министром Великобритании Эдвардом Хитом, президентом Франции Жоржем Помпиду и канцлером Германии Вилли Брандтом. Последний об этой встрече рассказывал, что в ее ходе была названа проблема, состоящая в том, что кто-то снова должен взять контроль над рынком валют. Он признался, что ранее они были мало знакомы между собой, но в ходе разговора между ними возникло дружеское отношение. Через два года, в 1975 году, к участникам переговоров присоединились Япония и Италия, а еще год спустя – Канада. Таким образом, возникла «Группа семи» (G7).
Основываясь на личной дружбе, главы развитых промышленных государств убеждали коллег в том, что недостатки платежных балансов невозможны, и принимали решение о том, какую валюту следует обрушить. Самым знаменитым достижением регуляторов валютных курсов стало подписанное в сентябре 1985 года соглашение «Плаза» (имя ему дала гостиница, где происходили переговоры). Главы Японии, США, Великобритании, ФРГ и Франции постановили тогда, что стоимость доллара непомерно высока и ее следует снизить. Денежная единица США быстро упала, поэтому спекулянты осознали: члены соглашения не испугаются никаких интервенций.
К слову сказать, жителям СССР были глубоко безразличны как установленные курсы 1949-1971 годов, так и встречное валютное взаиморасположение глав крупнейших мировых государств после событий 1973 года. Стоимость доллара США на черном рынке в СССР не была напрямую связана с происходящим на мировом рынке и зависела, главным образом, от настоящего обесценивания советского рубля во время товарного дефицита. Однако советским загранработникам пришелся по душе «приятный» курс доллара к квитанции Внешпосылторга в начале 80-х годов, то есть еще до принятия соглашения «Плаза» (четыре квитанции за доллар в 83-м году) расплывчато пояснили весом американского доллара на мировой рынке. Но советские граждане не особо поверили в такие объяснения и считали, что все дело в произволе руководящей верхушки и неумелом управлении.
Внимание на мировые валютные перипетии население России обратило после 1998 года, когда граждане полностью потеряли веру в установленный курс валют (конкретно: рубля к доллару) и осознали, что в мире помимо доллара США действуют и другие денежные системы: с начала 1999 года был принят евро, в то время еще безналичный. Евро стал стремительно опускаться. Участники G7 долгое время не могли сделать вывод: это хорошо или нет. Бешеное падение евро по традиции должно была стать выгодным для стран, вошедших в еврозону, но тем было обидно, что созданная как оппонент американскому доллару денежная единица у предприимчивых
перекупщиков вызывает такую антипатию. Увеличивающийся недостаток платежного баланса Америки по той же традиции должен быть сочтен гражданами страны огромной проблемой, требующей незамедлительного решения, но им импонировало то, что доллар так удачно побивает своего новоявленного конкурента. В феврале 1999 года в ходе переговоров министров финансов G7 было принято решение о том, что стоимости валют крупнейших промышленных стран «должны отражать состояние экономик государств», иначе говоря, увеличивать или снижать курс, используя искусственные приемы, нежелательно.
Заметим, что и в такой ситуации государства G7 не побоялись вторгнуться в существование валютного рынка. Дабы евро окончательно не дискредитировал себя, Европейский центральный банк в содружестве с руководством Японии, США, Великобритании и Канады провел валютную интервенцию в сентябре 2000 года, а спустя два месяца сделал ее повтор. Но и это не спасло евро. Спали его события 2002 года, когда инвесторы-иностранцы начали забирать свои активы из Соединенных Штатов, считая, что после «бухгалтерских скандалов» акции, выпущенные в США, уже много прибыли не принесут.
Здесь Америка вдруг взглянула на собственный дефицит платежного баланса и на то, что местные промышленники не в восторге от довольно высокого курса государственной валюты. Было принято решение, что доллар очень тверд в соотношении с китайским юанем. В 2003 году глава финансового ведомства США Джон Сноу отправился в Китай и уверял китайское руководство отменить искусственно заниженный фиксированный курс юаня: стоимость китайской валюты делает американскую продукцию непомерно дорогостоящей, а китайскую – дешевой. Китайцы согласия не дали. В официальной печати Китая было сказано, что желание США увеличить курс валюты является отражением «попыток некоторых политиков сделать Китай козлом отпущения и получить задаром популярность, но они никак не связаны с существующими американскими проблемами».
Надо сказать, что 30 ноября 2001 года руководитель ФРС США Алан Гринспен в Вашингтоне зачитал в ходе круглого стола, обсуждавшего переход евро из формы безналичной в наличную, большой доклад, названный «Евро как международная валюта». Его доказательства сводились к следующему. Любая валюта возникает по той причине, что она является удобной: при совершении внешних торговых договоров не приходится хранить большое количество валют разных государств как обменный запас. Выбор определенной валюты как мировой обусловлен сам собой: большое количество сделок происходит именно в этой денежной системе, и те, кто применяет другие валюты, сталкивается с неудобствами при обмене. Вот таким образом американский доллар стал мировой валютой после Второй мировой войны. «В итоге, мировая валюта имеет склонность становиться естественной монополией», - заключил Гринспен.
Евро испытывает амбиции считаться второй валютой мира наряду с долларом США. Единовременное существование сразу двух валют вполне допустимо: к примеру, после Первой мировой войны ими были британский фунт и доллар США. Но всю жизнь так длиться не может. В итоге кто-то должен одержать верх. Победителя устанавливают не руководители стран, а огромное количество частных предпринимателей по всему миру. Как правило, они делают свой выбор среди стран, где наиболее комфортно вести бизнес, и денежная единица этого государства становится мировой. Гринспен заявил: "В XVII и XVIII веках доминировал голландский гульден, в XIX и начале XX века — английский фунт. А сейчас — доллар".
Вопрос о том, почему евро только возникнув, начал сдавать позиции, так и остается без ответа. С одной стороны, в западной Европе неплохо вести бизнес, она не сильно разнится в этом плане от США. Но существенное отличие все же присутствует: в США расставаться с работником гораздо проще, чем в странах Западной Европы. Вместе с тем ход технического прогресса диктует, чтобы в этой ситуации были свободны руки, в противном случае какой смысл в прогрессе? Потому нужно согласиться, что в настоящий момент вести бизнес, зависящий от технического прогресса (именно такой бизнес дает толчок для развития современной экономики), в Соединенных Штатах все же удобней, чем в Европе. Насчет стоимости любой валюты хочется отметить только то, что в тренде находится лишь та, что подтвердила свою надежность. В конечном итоге, никто не нуждается в средствах, которые рискуют в любой момент обесцениться, завершил Алан Гринспен.
В середине осени 2008 года, когда грянул мировой экономический кризис, руководитель Федерального резервного банка Нью-Йорка Тимоти Гайтнер сообщил, что спрос на американскую валюту, исходящий от развивающихся государств в нынешних условиях, выглядит неотложным, непрогнозируемым и потенциально крупным.
ФРС США сделала предложение некоторым центральным банкам развивающихся государств, включая Южную Корею и Сингапур, совершить операцию валютного свопа – поменять валюты своих стран на доллары США по установленному курсу с договоренностью в будущем совершить обратный обмен по тому же курсу. Официальным источником подобной рекомендации стало то, что критическое положение валютных дел в развивающихся странах в обстановке нынешней глобализации способно нанести ущерб экономическому сектору Соединенных Штатов. Гайтнер поясняет, что преимущество считаться мировой валютой несет определенные осложнения. В конце 2008 года в США поступило 0,5 триллионов долларов денег других государств. Все решили, что в условиях кризиса именно валюта Штатов надежна и устойчива, невзирая на то, что мировой кризис волной покатился именно из Америки и накрыл остальные страны. Развивающиеся государства приняли решение усиленно увеличивать свои запасы валюты США, которые и без того были немаленькие. В конце концов, на фоне кризиса ФРС совершила максимальное смягчение политики в денежной области, и развивающиеся страны стали приобретать доллары с целью сократить курс своих валют. К ФРС направили обращение Доминиканская Республика, Индия, Перу, Индонезия, в котором они выражали желание принять участие в процессе валютного свопа.
В положении текущего глобального экономического кризиса население всех государств, включая Российскую Федерацию, задалось вопросом, сохранит ли доллар свои позиции как мировой валютой резерва и не сдвинет ли его с позиций, к примеру, китайская денежная единица? Приверженцы главенствующего положения доллара аргументируют, что США занимает положение крупнейшей мировой экономики и вместе с тем лидирующей, в том отношении, что государство обладает весомым рынком акций, облигаций и других дополнительных финансовых инструментов, таких как фьючерсы. В данный момент китайский ВВП равен ½ американского, и перекрыть его сможет только к 2020 году. Но финансовый сегмент Китая в 8 раз скромнее и вход в него иностранцев сильно лимитирован. Долг центрального руководства Китая весьма мал, но это, в действительности, делает хуже качество рынка финансов, поскольку в нем присутствует небольшое количество государственных ценных бумаг. Стоимость юаня Китая к доллару, учитывая инфляцию, с середины 2005 года увеличилась на 35 процентов, но это, напротив, уменьшает симпатии заемщиков к китайским деньгам. Самые крупные мировые организации и финансовые учреждения традиционно делают займы в долларах, а когда последний снижается в цене, то возвращать долг проще. Во время кризисов стоимость доллара подскакивает, вот почему развивающиеся государства хотели бы приобретать доллары непосредственно от ФРС по четкому
курсу. Деньги США заманчивы для участников финансового рынка, поскольку активы, обозначенные в долларах, постоянно держать свою цену по отношению к задолженностям, обозначенным в долларах.
Потому можно сказать закономерно то, что из целого оборота рынка валют в 2013 году на американские деньги пришлось – 43,5%, на иены – 11,5%, на евро – 16,7%, на фунт – 11,5%, а на юань – только 1,1%. Вспомним, слова Алана Гриспена, который утверждал, что выбор на мировую валюту падает сам собой.
Важным последствием Второй мировой войны стало появление МВФ и фиксированных курсов ведущих валют (кроме, разве что, советского рубля: СССР принимал живейшее участие в послевоенном устройстве мира, но с валютой предпочел не связываться). Мировой резервной валютой был только американский доллар — именно по отношению к нему были зафиксированы курсы всех остальных.
Принятые курсы валют допускали их падение. Когда вдруг в каком-либо государстве образовывался крепкий недостаток платежного баланса, МВФ позволял (и даже советовал) ей уменьшить курс своей валюты, будто бы эта мера повлияет выгодным образом на экспорт, а товары из-за рубежа сделает более дорогостоящими, таким образом, платежный баланс выровняется. В данном подходе существовала своя логика: в разгромленных после войны западных государствах Европы стоимость местных валют регулировали исключительно запасы долларов США. МВФ ни при каких условиях не мог разрешить расходовать все эти запасы на импорт, в противном случае полностью обрушилась бы экономика Запада и в отдельных государствах просто нечего было бы кушать. Разумеется, установленные стоимости валют с разрешением девальвации побуждали европейцев усиленно спекулировать американскими деньгами. Примером тому стала ситуация 1957 года, тогда предприимчивые европейцы подумали, что по причине Суэцкого кризиса недостаток платежного баланса Соединенного Королевства обязательно увеличиться, и МВФ девальвирует фунт стерлингов, зафиксированный на границе 2,8 доллара США с 1949 года. «Предприниматели» бросились скупать доллары из английских запасов золотой валюты, сумма составила по 300 миллионов долларов ежемесячно, в будущем они планировали успешно продать эти деньги за фунты. Обрушения фунта не случилось только по причине того, что английские власти сочли его крушением своей денежно-валютной политики и вместо девальвации сумели договориться с МВФ о займе суммой 1,3 миллиарда доллара США. К тому времени и Суэцкий кризис исчерпал себя.
Установление фиксированных курсов валют прекратили в 1971 году. Соединенным Штатам не понравилось, что любое государство вправе применять девальвацию валют для поддержания платежных балансов, а американцы такой возможности не имеют. Поскольку единовременная ревальвация всех валютных систем по отношению к американскому денежному знаку, которая оказалась бы девальвацией доллара США, уставом МВФ не была регламентирована. Соединенные Штаты стали инициаторами перехода к методу плавающих курсов, при котором цену валют назначал бы валютный рынок, следовательно, доллар США мог бы опускаться таким же образом, как английские, французские или немецкие деньги. Для каких целей Америка захотела иметь возможность падения своей валюты – загадка. Какой-то нестабильности в государстве не происходило, а стоимость доллару США добавляли вовсе не резервы валюты других государств, потому повышать стоимость на импортную продукцию для американцев не было необходимостью. Кроме того, к тому периоду не было нужды сохранять иностранную валюту и у стран Западной Европы: марки, фунты, франки приобрели собственную стоимость, а не только как отражение американского доллара. Неприятие дефицита платежного баланса и симпатия к падению валюты смотрелись уже как-то непонятно. Но сила привычки еще брала свое.
Скажем больше, сила привычки вынудила страны Западной Европы сразу сократить уровень скачка валют по отношению друг к другу, чтобы их стоимости были хотя и свободными, но в то же время только незначительно фиксированными. Они желали, чтобы уменьшение курса государственной валюты смотрелось как твердый шаг политики в области экономики, который призван был побороть надоевший всем дефицит платежного баланса, а не как итог необдуманного поведения на мировом валютном рынке. Тем не менее, предпринятая фиксация курсов, названная историками экономики как Смитсоновское соглашение, оказалась весьма нехорошей и просуществовала всего с 1971 по 1973 годы (при том для ограничения деятельности спекулянтов вынуждены были два раза завершать работу мирового валютного рынка).
Президент США Ричард Никсон в мае 1973 года высказал недовольство в том, что государственная валюта опустилась ниже зафиксированного в 1971 году уровня, и созвал в библиотеке Белого дома глав министерств финансов Соединенных Штатов, Франции, ФРГ , Великобритании, а сам в это время встретился в Овальном кабинете с премьер-министром Великобритании Эдвардом Хитом, президентом Франции Жоржем Помпиду и канцлером Германии Вилли Брандтом. Последний об этой встрече рассказывал, что в ее ходе была названа проблема, состоящая в том, что кто-то снова должен взять контроль над рынком валют. Он признался, что ранее они были мало знакомы между собой, но в ходе разговора между ними возникло дружеское отношение. Через два года, в 1975 году, к участникам переговоров присоединились Япония и Италия, а еще год спустя – Канада. Таким образом, возникла «Группа семи» (G7).
Основываясь на личной дружбе, главы развитых промышленных государств убеждали коллег в том, что недостатки платежных балансов невозможны, и принимали решение о том, какую валюту следует обрушить. Самым знаменитым достижением регуляторов валютных курсов стало подписанное в сентябре 1985 года соглашение «Плаза» (имя ему дала гостиница, где происходили переговоры). Главы Японии, США, Великобритании, ФРГ и Франции постановили тогда, что стоимость доллара непомерно высока и ее следует снизить. Денежная единица США быстро упала, поэтому спекулянты осознали: члены соглашения не испугаются никаких интервенций.
К слову сказать, жителям СССР были глубоко безразличны как установленные курсы 1949-1971 годов, так и встречное валютное взаиморасположение глав крупнейших мировых государств после событий 1973 года. Стоимость доллара США на черном рынке в СССР не была напрямую связана с происходящим на мировом рынке и зависела, главным образом, от настоящего обесценивания советского рубля во время товарного дефицита. Однако советским загранработникам пришелся по душе «приятный» курс доллара к квитанции Внешпосылторга в начале 80-х годов, то есть еще до принятия соглашения «Плаза» (четыре квитанции за доллар в 83-м году) расплывчато пояснили весом американского доллара на мировой рынке. Но советские граждане не особо поверили в такие объяснения и считали, что все дело в произволе руководящей верхушки и неумелом управлении.
Внимание на мировые валютные перипетии население России обратило после 1998 года, когда граждане полностью потеряли веру в установленный курс валют (конкретно: рубля к доллару) и осознали, что в мире помимо доллара США действуют и другие денежные системы: с начала 1999 года был принят евро, в то время еще безналичный. Евро стал стремительно опускаться. Участники G7 долгое время не могли сделать вывод: это хорошо или нет. Бешеное падение евро по традиции должно была стать выгодным для стран, вошедших в еврозону, но тем было обидно, что созданная как оппонент американскому доллару денежная единица у предприимчивых
перекупщиков вызывает такую антипатию. Увеличивающийся недостаток платежного баланса Америки по той же традиции должен быть сочтен гражданами страны огромной проблемой, требующей незамедлительного решения, но им импонировало то, что доллар так удачно побивает своего новоявленного конкурента. В феврале 1999 года в ходе переговоров министров финансов G7 было принято решение о том, что стоимости валют крупнейших промышленных стран «должны отражать состояние экономик государств», иначе говоря, увеличивать или снижать курс, используя искусственные приемы, нежелательно.
Заметим, что и в такой ситуации государства G7 не побоялись вторгнуться в существование валютного рынка. Дабы евро окончательно не дискредитировал себя, Европейский центральный банк в содружестве с руководством Японии, США, Великобритании и Канады провел валютную интервенцию в сентябре 2000 года, а спустя два месяца сделал ее повтор. Но и это не спасло евро. Спали его события 2002 года, когда инвесторы-иностранцы начали забирать свои активы из Соединенных Штатов, считая, что после «бухгалтерских скандалов» акции, выпущенные в США, уже много прибыли не принесут.
Здесь Америка вдруг взглянула на собственный дефицит платежного баланса и на то, что местные промышленники не в восторге от довольно высокого курса государственной валюты. Было принято решение, что доллар очень тверд в соотношении с китайским юанем. В 2003 году глава финансового ведомства США Джон Сноу отправился в Китай и уверял китайское руководство отменить искусственно заниженный фиксированный курс юаня: стоимость китайской валюты делает американскую продукцию непомерно дорогостоящей, а китайскую – дешевой. Китайцы согласия не дали. В официальной печати Китая было сказано, что желание США увеличить курс валюты является отражением «попыток некоторых политиков сделать Китай козлом отпущения и получить задаром популярность, но они никак не связаны с существующими американскими проблемами».
Надо сказать, что 30 ноября 2001 года руководитель ФРС США Алан Гринспен в Вашингтоне зачитал в ходе круглого стола, обсуждавшего переход евро из формы безналичной в наличную, большой доклад, названный «Евро как международная валюта». Его доказательства сводились к следующему. Любая валюта возникает по той причине, что она является удобной: при совершении внешних торговых договоров не приходится хранить большое количество валют разных государств как обменный запас. Выбор определенной валюты как мировой обусловлен сам собой: большое количество сделок происходит именно в этой денежной системе, и те, кто применяет другие валюты, сталкивается с неудобствами при обмене. Вот таким образом американский доллар стал мировой валютой после Второй мировой войны. «В итоге, мировая валюта имеет склонность становиться естественной монополией», - заключил Гринспен.
Евро испытывает амбиции считаться второй валютой мира наряду с долларом США. Единовременное существование сразу двух валют вполне допустимо: к примеру, после Первой мировой войны ими были британский фунт и доллар США. Но всю жизнь так длиться не может. В итоге кто-то должен одержать верх. Победителя устанавливают не руководители стран, а огромное количество частных предпринимателей по всему миру. Как правило, они делают свой выбор среди стран, где наиболее комфортно вести бизнес, и денежная единица этого государства становится мировой. Гринспен заявил: "В XVII и XVIII веках доминировал голландский гульден, в XIX и начале XX века — английский фунт. А сейчас — доллар".
Вопрос о том, почему евро только возникнув, начал сдавать позиции, так и остается без ответа. С одной стороны, в западной Европе неплохо вести бизнес, она не сильно разнится в этом плане от США. Но существенное отличие все же присутствует: в США расставаться с работником гораздо проще, чем в странах Западной Европы. Вместе с тем ход технического прогресса диктует, чтобы в этой ситуации были свободны руки, в противном случае какой смысл в прогрессе? Потому нужно согласиться, что в настоящий момент вести бизнес, зависящий от технического прогресса (именно такой бизнес дает толчок для развития современной экономики), в Соединенных Штатах все же удобней, чем в Европе. Насчет стоимости любой валюты хочется отметить только то, что в тренде находится лишь та, что подтвердила свою надежность. В конечном итоге, никто не нуждается в средствах, которые рискуют в любой момент обесцениться, завершил Алан Гринспен.
В середине осени 2008 года, когда грянул мировой экономический кризис, руководитель Федерального резервного банка Нью-Йорка Тимоти Гайтнер сообщил, что спрос на американскую валюту, исходящий от развивающихся государств в нынешних условиях, выглядит неотложным, непрогнозируемым и потенциально крупным.
ФРС США сделала предложение некоторым центральным банкам развивающихся государств, включая Южную Корею и Сингапур, совершить операцию валютного свопа – поменять валюты своих стран на доллары США по установленному курсу с договоренностью в будущем совершить обратный обмен по тому же курсу. Официальным источником подобной рекомендации стало то, что критическое положение валютных дел в развивающихся странах в обстановке нынешней глобализации способно нанести ущерб экономическому сектору Соединенных Штатов. Гайтнер поясняет, что преимущество считаться мировой валютой несет определенные осложнения. В конце 2008 года в США поступило 0,5 триллионов долларов денег других государств. Все решили, что в условиях кризиса именно валюта Штатов надежна и устойчива, невзирая на то, что мировой кризис волной покатился именно из Америки и накрыл остальные страны. Развивающиеся государства приняли решение усиленно увеличивать свои запасы валюты США, которые и без того были немаленькие. В конце концов, на фоне кризиса ФРС совершила максимальное смягчение политики в денежной области, и развивающиеся страны стали приобретать доллары с целью сократить курс своих валют. К ФРС направили обращение Доминиканская Республика, Индия, Перу, Индонезия, в котором они выражали желание принять участие в процессе валютного свопа.
В положении текущего глобального экономического кризиса население всех государств, включая Российскую Федерацию, задалось вопросом, сохранит ли доллар свои позиции как мировой валютой резерва и не сдвинет ли его с позиций, к примеру, китайская денежная единица? Приверженцы главенствующего положения доллара аргументируют, что США занимает положение крупнейшей мировой экономики и вместе с тем лидирующей, в том отношении, что государство обладает весомым рынком акций, облигаций и других дополнительных финансовых инструментов, таких как фьючерсы. В данный момент китайский ВВП равен ½ американского, и перекрыть его сможет только к 2020 году. Но финансовый сегмент Китая в 8 раз скромнее и вход в него иностранцев сильно лимитирован. Долг центрального руководства Китая весьма мал, но это, в действительности, делает хуже качество рынка финансов, поскольку в нем присутствует небольшое количество государственных ценных бумаг. Стоимость юаня Китая к доллару, учитывая инфляцию, с середины 2005 года увеличилась на 35 процентов, но это, напротив, уменьшает симпатии заемщиков к китайским деньгам. Самые крупные мировые организации и финансовые учреждения традиционно делают займы в долларах, а когда последний снижается в цене, то возвращать долг проще. Во время кризисов стоимость доллара подскакивает, вот почему развивающиеся государства хотели бы приобретать доллары непосредственно от ФРС по четкому
курсу. Деньги США заманчивы для участников финансового рынка, поскольку активы, обозначенные в долларах, постоянно держать свою цену по отношению к задолженностям, обозначенным в долларах.
Потому можно сказать закономерно то, что из целого оборота рынка валют в 2013 году на американские деньги пришлось – 43,5%, на иены – 11,5%, на евро – 16,7%, на фунт – 11,5%, а на юань – только 1,1%. Вспомним, слова Алана Гриспена, который утверждал, что выбор на мировую валюту падает сам собой.
Ну посмотрим через пару месяцев кто будет жить в Никарагуа 
