Как воспринимать такую валюту как Биткойн? Прежде всего следует понимать, что деньги – это нечто вроде коллективной фикции. То, каким именно деньгам мы доверяем, говорит о наших представлениях о мире.
Помимо использования в качестве платежного средства, большинство валют имеют весьма ограниченное применение. Золото, ставшее самой распространенной валютой по историческим причинам, годится лишь для изготовления украшений. Сторонники золота считают его практическую бесполезность преимуществом, а не недостатком: поскольку золотой запас не расходуется, его курс довольно стабилен, в то время как правительства могут печатать столько денег, сколько пожелают.
Бумажные деньги – это долговые обязательства государства, которое их выпускает. Наша вера в способность правительства собирать налоги, выплачивать свои долги и т. д. – это коллективная фикция, которая определяет стоимость национальной валюты.
Бумажные или металлические, деньги имеют ценность только в том случае, если люди верят в них. Сейчас все больше людей верят в биткойн и другие криптовалюты, выпускаемые без участия государства. Три года назад биткойн стоил около одного доллара, а сейчас его курс превышает $800.
Марк Андрессен – венчурный капиталист, чей фонд инвестировал в биткойн-стартапы почти 50 миллионов долларов – написал очень полезное введение в Биткойн. В своей статье он защищает Биткойн от критики. Однако, следует иметь в виду, что Андрессен вложил довольно много денег в Биткойн и заинтересован в расширении его использования.
Журналист Глен Флейшман, несколько дней споривший с Андрессеном в Твитере, написал статью с жесткой критикой его точки зрения. Большинство его аргументов касаются математики, дефляционной сущности биткойна и растущего потребления электроэнергии при биткойн-майнинге.
До сих пор, значение коллективной веры в Биткойн почти не обсуждалось, хотя это очень интересное явление во многих отношениях. Конечно, это понятие применимо не только к Биткойну, но и к другим новым «негосударственным» деньгам на математической основе, таким как альткойны или Ripple. Оно также обозначает текущие предпочтения в мире высоких технологий.
Вопрос веры
Во что мы верим, когда осознанно предпочитаем Биткойн валютам центральных банков и мощных государств, которые за ними стоят? Конечно, в первую очередь мы верим в алгоритм. Но если взглянуть шире, эта вера — в то, что будущее принадлежит людям, не признающим произвольные ограничения госграниц, и опирающимся на технологии для того, чтобы реализовать свои цели.
Люди более не разделены языковыми барьерами, так как существуют системы машинного перевода и понятные всем графические изображения. Они отправляют тысячи сообщений по всему миру, ни разу не воспользовавшись государственной почтой. Многие практически не сталкиваются с государством, и шарахаются от словосочетания «госуслуги». Еще больше людей не понимают, по какому праву государство требует от них служения себе, и не хотят, чтобы их дети участвовали в межгосударственных войнах.
Границы в основном лишь препятствует налаживанию связей между наиболее благополучными, энергичными и одаренными людьми и между народами. Несколько месяцев назад я опросил нескольких технических руководителей из Америки, Чехии и Румынии, есть ли для них разница, гражданином какой из «благополучных» стран стать — Германии, Чили, Канады или Сингапура. Их ответ — безразлично, лишь бы качество жизни было на высоте. Ведь они работают в Интернете – везде и нигде конкретно – и у них есть друзья по всему миру.
Писатель-фантаст Чарльз Стросс критикует Биткойн, называя его «элитным и либертарианским». Другой автор, Алекс Пэйн, написал, что вера в Биткойн – это всего лишь один из показателей чудовищного самомнения технарей Силиконовой долины.
Критики считают, что старую фикцию центральных банков просто заменит новая фикция всемогущей технической элиты. Это предположение находит подтверждение в недавних призывах известных технолидеров, которые советуют отказаться от устаревшего и доказавшего свою несостоятельность принципа государственного регулирования. Извечное взаимонепонимание между элитными «технарями» из Сан-Франциско и «людьми с улицы», которые забрасывают помидорами «Гуглобусы», принимает опасные очертания.
Не Биткойном единым
Помимо Биткойна, существуют и другие фикции, связанные с другими цифровыми валютами. Криптовалюта Ripple, разработанная после Биткойна, претендует на роль универсального торгового посредника. К примеру, она должна позволить фермеру из Непала напрямую обменять свою продукцию на iPhone, который находится в Англии, или продать «бонусные мили» американской авиакомпании за золото из Мексики.
«Люди сами решат, какой криптовалютой пользоваться», — говорит Крис Ларсен, соучредитель и руководитель компании Ripple Labs. «Мы думаем, что количество цифровых валют будет только увеличиваться».
Цифровая валюта Ripple была частной компанией компании Ripple Labs, в отличии от биткойна и других альткойнов в ней отсутствует майнинг — вся денежная масса создана заранее и раздается Ripple Labs по своему усмотрению. Сможет ли такой подход добиться популярности за счет лучшей энергоэффективности? Пока непонятно, даже сам Ларсен считает, что на данном этапе валюта является «чисто спекулятивной».
Обратится ли мир в новую веру
Возможно, основанные на математике денежные системы и обладают целостностью и внутренней гармонией, позволяющей «обмениваться ценностью через обмена информацией» — без всех этих сложностей, связанных с государственным контролем и вмешательством в денежные системы. Но готов ли реальный мир уже сейчас отказаться от помощи государств в денежных вопросах? Не лучше ли всем этим новым «цифровым валютам» не пытаться заменить существующие системы, а приспособиться к текущим условиям и согласиться на государственное регулирование и налогообложение?
Слова, которые мы используем, говоря о деньгах, выражают наше отношение к ним. Говоря о Биткойне, большинство журналистов все еще использует такие слова как «риск», «опасность», «анархия», «пузырь», «сомнительное происхождение» и «деньги для преступников». Если Биткойн будет регулироваться государствами, облагаться налогами, он станет чем-то более привычным для большинства, пусть даже и «скучным» — возможно, именно тогда он сможет реализовать свой потенциал?
Поэт Уоллес Стивенс назвал деньги «своего рода поэзией». Он был рациональным человеком и работал вице-президентом страховой компании, а свои романтические стихи о человеческом воображении сочинял на досуге. Он знал обе стороны медали и понимал, как тесно должно быть связано реальное и воображаемое, чтобы общество могло эффективно функционировать.
Источник: Economic Times
Бумажные деньги – это долговые обязательства государства, которое их выпускает. Наша вера в способность правительства собирать налоги, выплачивать свои долги и т. д. – это коллективная фикция, которая определяет стоимость национальной валюты.
Бумажные или металлические, деньги имеют ценность только в том случае, если люди верят в них. Сейчас все больше людей верят в биткойн и другие криптовалюты, выпускаемые без участия государства. Три года назад биткойн стоил около одного доллара, а сейчас его курс превышает $800.
Марк Андрессен – венчурный капиталист, чей фонд инвестировал в биткойн-стартапы почти 50 миллионов долларов – написал очень полезное введение в Биткойн. В своей статье он защищает Биткойн от критики. Однако, следует иметь в виду, что Андрессен вложил довольно много денег в Биткойн и заинтересован в расширении его использования.
Журналист Глен Флейшман, несколько дней споривший с Андрессеном в Твитере, написал статью с жесткой критикой его точки зрения. Большинство его аргументов касаются математики, дефляционной сущности биткойна и растущего потребления электроэнергии при биткойн-майнинге.
До сих пор, значение коллективной веры в Биткойн почти не обсуждалось, хотя это очень интересное явление во многих отношениях. Конечно, это понятие применимо не только к Биткойну, но и к другим новым «негосударственным» деньгам на математической основе, таким как альткойны или Ripple. Оно также обозначает текущие предпочтения в мире высоких технологий.
Вопрос веры
Во что мы верим, когда осознанно предпочитаем Биткойн валютам центральных банков и мощных государств, которые за ними стоят? Конечно, в первую очередь мы верим в алгоритм. Но если взглянуть шире, эта вера — в то, что будущее принадлежит людям, не признающим произвольные ограничения госграниц, и опирающимся на технологии для того, чтобы реализовать свои цели.
Люди более не разделены языковыми барьерами, так как существуют системы машинного перевода и понятные всем графические изображения. Они отправляют тысячи сообщений по всему миру, ни разу не воспользовавшись государственной почтой. Многие практически не сталкиваются с государством, и шарахаются от словосочетания «госуслуги». Еще больше людей не понимают, по какому праву государство требует от них служения себе, и не хотят, чтобы их дети участвовали в межгосударственных войнах.
Границы в основном лишь препятствует налаживанию связей между наиболее благополучными, энергичными и одаренными людьми и между народами. Несколько месяцев назад я опросил нескольких технических руководителей из Америки, Чехии и Румынии, есть ли для них разница, гражданином какой из «благополучных» стран стать — Германии, Чили, Канады или Сингапура. Их ответ — безразлично, лишь бы качество жизни было на высоте. Ведь они работают в Интернете – везде и нигде конкретно – и у них есть друзья по всему миру.
Писатель-фантаст Чарльз Стросс критикует Биткойн, называя его «элитным и либертарианским». Другой автор, Алекс Пэйн, написал, что вера в Биткойн – это всего лишь один из показателей чудовищного самомнения технарей Силиконовой долины.
Критики считают, что старую фикцию центральных банков просто заменит новая фикция всемогущей технической элиты. Это предположение находит подтверждение в недавних призывах известных технолидеров, которые советуют отказаться от устаревшего и доказавшего свою несостоятельность принципа государственного регулирования. Извечное взаимонепонимание между элитными «технарями» из Сан-Франциско и «людьми с улицы», которые забрасывают помидорами «Гуглобусы», принимает опасные очертания.
Не Биткойном единым
Помимо Биткойна, существуют и другие фикции, связанные с другими цифровыми валютами. Криптовалюта Ripple, разработанная после Биткойна, претендует на роль универсального торгового посредника. К примеру, она должна позволить фермеру из Непала напрямую обменять свою продукцию на iPhone, который находится в Англии, или продать «бонусные мили» американской авиакомпании за золото из Мексики.
«Люди сами решат, какой криптовалютой пользоваться», — говорит Крис Ларсен, соучредитель и руководитель компании Ripple Labs. «Мы думаем, что количество цифровых валют будет только увеличиваться».
Цифровая валюта Ripple была частной компанией компании Ripple Labs, в отличии от биткойна и других альткойнов в ней отсутствует майнинг — вся денежная масса создана заранее и раздается Ripple Labs по своему усмотрению. Сможет ли такой подход добиться популярности за счет лучшей энергоэффективности? Пока непонятно, даже сам Ларсен считает, что на данном этапе валюта является «чисто спекулятивной».
Обратится ли мир в новую веру
Возможно, основанные на математике денежные системы и обладают целостностью и внутренней гармонией, позволяющей «обмениваться ценностью через обмена информацией» — без всех этих сложностей, связанных с государственным контролем и вмешательством в денежные системы. Но готов ли реальный мир уже сейчас отказаться от помощи государств в денежных вопросах? Не лучше ли всем этим новым «цифровым валютам» не пытаться заменить существующие системы, а приспособиться к текущим условиям и согласиться на государственное регулирование и налогообложение?
Слова, которые мы используем, говоря о деньгах, выражают наше отношение к ним. Говоря о Биткойне, большинство журналистов все еще использует такие слова как «риск», «опасность», «анархия», «пузырь», «сомнительное происхождение» и «деньги для преступников». Если Биткойн будет регулироваться государствами, облагаться налогами, он станет чем-то более привычным для большинства, пусть даже и «скучным» — возможно, именно тогда он сможет реализовать свой потенциал?
Поэт Уоллес Стивенс назвал деньги «своего рода поэзией». Он был рациональным человеком и работал вице-президентом страховой компании, а свои романтические стихи о человеческом воображении сочинял на досуге. Он знал обе стороны медали и понимал, как тесно должно быть связано реальное и воображаемое, чтобы общество могло эффективно функционировать.
Источник: Economic Times
:
