В наши дни довольно трудно найти кого-то, кто мог бы сказать доброе слово о сбережениях и о владельцах сбережений. Вот уже десять лет идет разговор о глобальном "избытке сбережений" (savings glut), а Бен Бернанке, один из авторов этой теории, продолжает рассматривать ее как "оптимальный инструмент" для понимания нынешней экономической ситуации.
Препятствование увеличению сбережений и стимулирование заимствований - одна из основных задач близкой к нулю процентной ставки в развитом мире. Считается, что сохраненные деньги - это непотраченные деньги, и, следовательно, сбережения ведут к снижению совокупного спроса (не желая тратить дополнительный доллар, вы лишаете соседа работы).
В этом заключается парадокс бережливости: если каждый пытается сберечь слишком много, экономика уменьшается и среднестатистический гражданин становится беднее, а не богаче.
Этот относится и к правительствам, которые проводят политику жесткой экономии, нацеленную на снижение заимствования (или достижения в конечном итоге профицита). Эти правительства увеличивают налоги на уменьшившиеся расходы, что снижает спрос в экономике: граждане и компании имеют меньше денег, чтобы тратить.
Итогом этого может стать замедление экономики и уменьшение налоговых поступлений, причем снижение дефицита может замедлится (или даже увеличиваться). Все это можно назвать парадоксом жесткой экономии (paradox of austerity), отмечает британский журнал The Economist.
В то же время мы хорошо знаем, что сбережения подразумевают инвестиции, а инвестиции необходимы для роста экономики в долгосрочной перспективе.
Мы также знаем, что индивидуальным гражданам необходимо откладывать деньги, чтобы получать их при выходе на пенсию: правительства предлагают различные налоговые скидки для стимулирования пенсионных сбережений.
В связи с этим можно сказать, что развитые страны со стареющим населением обречены на положительное сальдо по текущим счетам, а развивающиеся экономики - на дефицит текущего счета, поэтому капитал должен двигаться из стран с медленным ростом в страны с более быстрыми темпами роста.
Однако следует четко различать циклический дефицит (или профицит) и структурный дефицит. Правда, сделать это не так просто. Тем не менее, если государственный дефицит фиксируется во время восстановления, это совсем не обязательно является признаком политики жесткой экономии. В данном случае могут работать обычные циклические факторы.
А как насчет других секторов экономики? Если проанализировать размеры индивидуальных сбережений в США, то хорошо видно, что домохозяйства не виновны в избытке сбережений: размеры сбережений колеблются в районе 10% от общих доходов с 1960-х гг. до начала 1980-х гг., а в настоящее время они не превышают 5%.
В Великобритании почти такой же показатель. Политика низкой процентной ставки, по всей видимости, мешает людям сберегать.
Эта политика оказалась малоуспешной и в стимулировании корпоративного инвестирования: в доле ВВП оно ниже прошлых пиков и сегодня едва поднимается.
Возможно, низкие показатели объясняется тем, что деньги направляются на обратный выкуп, или тем, что на новые технологии требуется намного меньше средств, или тем, что среда медленного экономического роста не способствует увеличению капитальных затрат.
Итак, в чем причинная обусловленность? Центральные банки установили очень низкие краткосрочные процентные ставки и пытаются повлиять на долгосрочные ставки через количественное смягчение, но ФРС и Банк Англии уже не покупают облигации какое-то время, что не отражается на доходности облигаций.
По мнению Пола Кругмана, нет никаких оснований ожидать, что желаемые сбережения будут равны желаемым инвестициям.
Чрезвычайно низкие ставки - признак избытка сбережений. В связи с тем, что так много людей/организаций хотят сберегать, размер награды за это резко уменьшается.
Откуда же все эти сбережения? Корень проблемы, похоже, в странах с большим профицитом: Германия, Китай и нефтедобывающие страны на Ближнем Востоке. Низкая процентная ставка в США и Великобритании наказывает местных владельцев сбережений, но они, похоже, никак не влияют на профицит этих стран.
Но даже здесь следует задуматься о причинной зависимости: профицит Поднебесной, возможно, появился из-за отсутствия системы социальной защиты, что заставляет китайцев больше откладывать на "черный день".
Стоит также помнить, что этот профицит позволил западным правительствам дешево занимать и смягчил негативный эффект спада. Неслучайно в последнее время эксперты забеспокоились по поводу того, что снижение китайских золотовалютных резервов может привести к количественному сжатию (quantitative tightening) глобальной экономики.
Таким образом, сбережения - словно каша, которую пробовала Златовласка в сказке "Три медведя": мы не хотим слишком много или слишком мало, а лишь в "необходимом объеме". И нам нужно, чтобы сбережения равномерно распределялись, а не накапливались в нескольких местах.
И самое главное, мы хотим, чтобы граждане больше сберегали, так как обычные люди в Пеории или Питерборо не имеют никакого отношения к избытку сбережений.
Источник
.
