Столичный Россельхознадзор: «Мы жестких мер не боимся»
Руководитель управления Россельхознадзора по Москве, Московской и Тульской областям — об уничтожении санкционной продукции, проверках в «Ашане» и голландских цветах.
С деятельностью Россельхознадзора в последнее время связано множество громких новостей. Именно он занимается уничтожением санкционных продуктов. Это ведомство затеяло проверку в «Ашане» и обнаружило кишечную палочку в свинине. Оно инициировало дополнительные проверки голландских цветов.
Руководитель управления Россельхознадзора по Москве, Московской и Тульской областям Евгений Антонов рассказал в интервью m24.ru, может ли уничтожение санкционных товаров принести пользу, зачем ведомству пишет письма французское посольство и будут ли сжигать голландские цветы.
— Евгений Вячеславович, расскажите, пожалуйста, сколько санкционной продукции было уничтожено в Москве и области?
— Мы выявили 1,5 тонны мясной продукции — это говяжьи и свиные субпродукты, а также свиная шейка из Польши. Она могла быть еще и опасна, потому что Польша неблагополучна по африканской чуме свиней. Из плодовоовощной продукции мы уничтожили 28 тонн томатов и яблок, а также девять тонн моркови. Все польское выявили в центре «Фуд-сити». Уничтожение санкционной продукции снимаем на видео и выкладываем на сайт.
Сейчас у нас еще две тонны «обезличенного» мяса лежит на складе временного хранения в Можайске. Это свиной шпик из Швейцарии. Продукция немаркированная, но мы считаем, что она санкционная, потому что хозяин подтвердить подлинность не может.
— Вы его тоже уничтожите?
Сейчас это мясо под арестом и используется как вещественное доказательство. Поэтому пока говорить о том, что мы его скоро уничтожим, нельзя. Возможно, будет возбуждено уголовное дело по контрабанде.
— Сколько проверок санкционной продукции вы сейчас проводите?
— Благодаря указу президента об их немедленном уничтожении к нам присоединились правоохранительные органы. Полиции законодательно разрешено заходить на склады, в магазины, рынки и так далее без уведомлений и дополнительных документов. 12 августа у нас работало четыре группы, проверяя информацию об обороте санкционных продуктов. Нам в этом случае нужно оформить только акт изъятия и акт уничтожения. Остальное делает полиция.
Когда же мы проводим обычные плановые и внеплановые проверки, их оформление проходит намного сложнее. На внеплановую проверку мы должны получить согласование прокуратуры. Всего за первую половину 2015 года мы провели 4762 проверки, из них 999 плановых. Наложили 79 млн рублей штрафов, 43 млн уже взыскали. Возбудили 3 тысячи дел об административных правонарушениях.
— А за «санкционку» тоже штрафуете?
— Пока только уничтожали. Хозяина уничтоженного мяса найти не удалось. Тем, кто завозил плодовощную продукцию, штраф выпишем, но там будет всего 10 тысяч рублей за отсутствие фитосанитарных документов. Дело в том, что продукция была ввезена на территорию Таможенного союза легально через Белоруссию. Вот только по документам она должна была уйти в Казахстан, а «осела» в Москве. Поэтому здесь речи о контрабанде не идет.
— То есть существует такая лазейка?
— Да, и мы сейчас ведем работу, чтобы внедрить систему электронного контроля выдачи фитосанитарных и ветеринарных документов во всех странах Таможенного союза. В России уже действует электронная база данных, теперь нужно, чтобы к ней подключились Белоруссия и Казахстан. Тогда белорусы, выдав фитосанитарный или ветеринарный сертификат продукции, которая по документам идет, например, в Астану, поставят в базе специальный флажок. Наши казахские коллеги, приняв и досмотрев товар, флажок снимут. Если же груз до Казахстана не дошел, то флажок останется, и в следующий раз этой фирме не выдадут сертификат, а спросят, куда она дела предыдущую партию.
— Когда заработает электронная система?
— Это очень серьезная работа в рамках совместных комиссий РФ, Белоруссии и Казахстана, которую Россельхознадзор ведет не на региональном, а на федеральном уровне.
— Жалко все-таки уничтожать санкционную продукцию, особенно сыры…
— Когда говорят, что их надо раздать, возникает вопрос: «Кому?». Кто будет благоприобретателем? Не на площадь же выставить, чтобы разбирали все, кто может. Это не очень хороший популизм. На самом деле, санкционную продукцию еще надо проверить на безопасность, в итоге качественной останется мало. Всем не хватит, а искушений продать ее будет много.
Уничтожение продукции призвано показать непреклонность власти в том, чтобы обеспечить санкционный режим. Раньше как было? Обнаружив санкционную продукцию, мы просто разворачивали груз на границе, поэтому рисков у поставщиков было мало. А теперь, когда они знают, что мы продукцию заберем и уничтожим, риск должен перевесить возможную выгоду.
— Как вы думаете, до конца года в Москве уже не будет продаваться санкционка?
— Я думаю, даже раньше. Если сейчас на складах что-то и есть, мы будем выявлять. Но новых желающих заходить с такой продукцией сюда, я уверен, не найдется.
— И все равно обидно, что продукты пропадают. Могут ли они все же принести пользу стране?
— Что касается яблок, мы договорились с одним из колхозов, сгребли их в компостную яму и раздавили трактором. Вот вам и удобрение. Это польза и русской земле, и колхозу. А нам не пришлось платить за утилизацию.
В Москве утилизация 1 кг мяса стоит 30 рублей, то есть 30 тысяч за тонну, в Туле дешевле — 8 рублей. Но мы хотим проводить ее бесплатно. Ведь от мяса остается мясокостная мука, которую завод оставляет себе и может реализовать. Она, к примеру, добавляется в корм животным.
На нас уже вышло предприятие из Московской области, которое предлагает бесплатную утилизацию в обмен на муку. Мы проверим, насколько достойные там условия для утилизации, и, если все будет нормально, начнем направлять к ним.
— А сыр можно как-то перерабатывать с пользой?
— Сыра у нас пока не было, хотя есть информация, что могут выявить. В Белгороде его отправляли в яму. Мы будем выяснять, можно ли сделать из него муку, но вряд ли.
— Громкая проверка прошла в сети «Ашан». Вы там тоже искали санкционку?
— Нет, это была внеплановая проверка по поручению правительства в рамках борьбы с африканской чумой свиней. Мы проверяли только продукцию свиноводства. Меня в последнее время спрашивают, почему именно «Ашан». Мы по африканской чуме свиней в 2015 году провели уже 352 контрольно-надзорных мероприятия в различных организациях и на границе. За полгода составлено 308 протоколов и выписали штрафов на 7,9 млн рублей. 23 дела даже передали в прокуратуру. Мы выдаем предписания, а потом через полгода проводим вторую проверку.
— Что теперь будет с «Ашаном»? Сообщалось, что им могут продажу мясных полуфабрикатов запретить.
— «Ашан» как работал, так и будет работать. Мы дали им предписания и указали на недостатки. Дело в том, что там выявлена не только кишечная палочка, но и листерия. А она уже приводит к серьезным отравлениям. «Ашан» приостановил продажу мяса по собственному решению, они проведут санацию, вымоют все хлоркой, и мы снова проверим. В суд на приостановку их деятельности мы не подавали.
По поводу «Ашана» мы получили письмо из посольства Франции, где они выражают обеспокоенность ситуацией. Мы все понимаем. Но мы делаем свою работу, а торговые сети качественно делать свою.
— Вы будете что-то отвечать на это письмо?
— Посольству Франции? Нет, я думаю, что каждый должен заниматься своим делом. Международными отношениями у нас занимается федеральная служба. А задача моего управления осуществлять контрольно-надзорную деятельность, в соответствии с полномочиями.
Мы время от времени принимаем жесткие решения, когда видим безобразие. Но мы проводим проверки не для того, чтобы карать, а для того, чтобы навести порядок. Мы должны разъяснить, в чем не выполняются нормы, и что нужно сделать, чтобы это исправить.
Для меня история с «Ашаном» — рядовое событие. Мы таких результатов по мясу получаем достаточно много. Только на границе отобрали 4,6 тысячи проб в отношении продукции животного происхождения и в 122 случаях наблюдали положительные выявления. На границе мы работаем в трех московских аэропортах и в девяти пунктах пропуска в Московской и Тульской областях.
— С 10 августа ужесточен ввоз цветов из Голландии. Что конкретно изменилось?
— Сразу хочу сказать, что они не запрещены. Но мы теперь досматриваем каждую партию цветов голландского происхождения. Объясню ситуацию. Еще в 2007 году мы начали выявлять карантинные объекты в голландских цветах. Это в основном калифорнийский трипс — насекомое, которое поедает урожай еще во время цветения. У нас пока его в массовом порядке нет, но если допустим — будет как колорадский жук.
Когда мы начали предъявлять претензии, голландцы перестали сертифицировать свою продукцию сами. Этим занялись активно Чехия, Словакия, Словения, Венгрия, Литва. Они имеют на это право по законодательству, но в случае нарушений речь идет о фитосанитарной безопасности России. Мы предупредили эти страны, что не рекомендуем сертифицировать для нас голландские цветы. Они не прислушались. Тогда руководство нашей службы приняло решение о том, что каждая партия цветов голландского происхождения должна быть досмотрена.
Если раньше шла фура цветов и мы брали с нее не меньше трех проб, то сейчас будем брать намного больше. Потому что в одной фуре — до 30 партий.
— Сколько голландских цветов в принципе поступает в московский регион?
— В первом полугодии в нашей зоне ответственности прошло 446 млн штук цветочной продукции, 176 млн — голландского происхождения. Из 8,5 млн горшечных растений 7,4 млн — Нидерланды, то есть 87%. За семь месяцев этого года мы обнаружили 460 случаев вредных карантинных организмов, 265 из них — в голландских цветах.
— А после 10 августа?
— Дело в том, что мы констатируем резкое уменьшение ввоза голландских цветов. Есть основания полагать, что они все-таки есть, но сертифицируются в других странах как неголландские. Но когда идет перемаркировка, где-то след все равно останется. Мы это выявим. Мы понимаем, что сложилась сомнительная ситуация, и будем дальше работать.
— Уничтожать голландские цветы планируете?
— Мы уже уничтожаем те, что заражены вредными карантинными организмами. Для этого в пунктах пропуска есть печи. Но в целом голландские цветы сжигать не хотелось бы. Но я ничего не исключаю. Наша задача сейчас — обеспечить тщательный контроль ввоза фитосанитарной продукции, представить руководителю федеральной службы доклады и статистику, чтобы у него была полная информация. Если голландские цветы уйдут в «тень», мы сопоставим, из каких стран нам поступает нереально большое количество продукции, и у них будут проблемы с ввозом. Но не хотелось бы из этой работы делать шоу. Это вопрос плановых переговоров. Сжигать голландские цветы пока не хотелось бы. Но, если придется, мы жестких мер не боимся.
https://news.mail.ru/inregions/moscow/90/economics/22962538/
Руководитель управления Россельхознадзора по Москве, Московской и Тульской областям — об уничтожении санкционной продукции, проверках в «Ашане» и голландских цветах.
С деятельностью Россельхознадзора в последнее время связано множество громких новостей. Именно он занимается уничтожением санкционных продуктов. Это ведомство затеяло проверку в «Ашане» и обнаружило кишечную палочку в свинине. Оно инициировало дополнительные проверки голландских цветов.
Руководитель управления Россельхознадзора по Москве, Московской и Тульской областям Евгений Антонов рассказал в интервью m24.ru, может ли уничтожение санкционных товаров принести пользу, зачем ведомству пишет письма французское посольство и будут ли сжигать голландские цветы.
— Евгений Вячеславович, расскажите, пожалуйста, сколько санкционной продукции было уничтожено в Москве и области?
— Мы выявили 1,5 тонны мясной продукции — это говяжьи и свиные субпродукты, а также свиная шейка из Польши. Она могла быть еще и опасна, потому что Польша неблагополучна по африканской чуме свиней. Из плодовоовощной продукции мы уничтожили 28 тонн томатов и яблок, а также девять тонн моркови. Все польское выявили в центре «Фуд-сити». Уничтожение санкционной продукции снимаем на видео и выкладываем на сайт.
Сейчас у нас еще две тонны «обезличенного» мяса лежит на складе временного хранения в Можайске. Это свиной шпик из Швейцарии. Продукция немаркированная, но мы считаем, что она санкционная, потому что хозяин подтвердить подлинность не может.
— Вы его тоже уничтожите?
Сейчас это мясо под арестом и используется как вещественное доказательство. Поэтому пока говорить о том, что мы его скоро уничтожим, нельзя. Возможно, будет возбуждено уголовное дело по контрабанде.
— Сколько проверок санкционной продукции вы сейчас проводите?
— Благодаря указу президента об их немедленном уничтожении к нам присоединились правоохранительные органы. Полиции законодательно разрешено заходить на склады, в магазины, рынки и так далее без уведомлений и дополнительных документов. 12 августа у нас работало четыре группы, проверяя информацию об обороте санкционных продуктов. Нам в этом случае нужно оформить только акт изъятия и акт уничтожения. Остальное делает полиция.
Когда же мы проводим обычные плановые и внеплановые проверки, их оформление проходит намного сложнее. На внеплановую проверку мы должны получить согласование прокуратуры. Всего за первую половину 2015 года мы провели 4762 проверки, из них 999 плановых. Наложили 79 млн рублей штрафов, 43 млн уже взыскали. Возбудили 3 тысячи дел об административных правонарушениях.
— А за «санкционку» тоже штрафуете?
— Пока только уничтожали. Хозяина уничтоженного мяса найти не удалось. Тем, кто завозил плодовощную продукцию, штраф выпишем, но там будет всего 10 тысяч рублей за отсутствие фитосанитарных документов. Дело в том, что продукция была ввезена на территорию Таможенного союза легально через Белоруссию. Вот только по документам она должна была уйти в Казахстан, а «осела» в Москве. Поэтому здесь речи о контрабанде не идет.
— То есть существует такая лазейка?
— Да, и мы сейчас ведем работу, чтобы внедрить систему электронного контроля выдачи фитосанитарных и ветеринарных документов во всех странах Таможенного союза. В России уже действует электронная база данных, теперь нужно, чтобы к ней подключились Белоруссия и Казахстан. Тогда белорусы, выдав фитосанитарный или ветеринарный сертификат продукции, которая по документам идет, например, в Астану, поставят в базе специальный флажок. Наши казахские коллеги, приняв и досмотрев товар, флажок снимут. Если же груз до Казахстана не дошел, то флажок останется, и в следующий раз этой фирме не выдадут сертификат, а спросят, куда она дела предыдущую партию.
— Когда заработает электронная система?
— Это очень серьезная работа в рамках совместных комиссий РФ, Белоруссии и Казахстана, которую Россельхознадзор ведет не на региональном, а на федеральном уровне.
— Жалко все-таки уничтожать санкционную продукцию, особенно сыры…
— Когда говорят, что их надо раздать, возникает вопрос: «Кому?». Кто будет благоприобретателем? Не на площадь же выставить, чтобы разбирали все, кто может. Это не очень хороший популизм. На самом деле, санкционную продукцию еще надо проверить на безопасность, в итоге качественной останется мало. Всем не хватит, а искушений продать ее будет много.
Уничтожение продукции призвано показать непреклонность власти в том, чтобы обеспечить санкционный режим. Раньше как было? Обнаружив санкционную продукцию, мы просто разворачивали груз на границе, поэтому рисков у поставщиков было мало. А теперь, когда они знают, что мы продукцию заберем и уничтожим, риск должен перевесить возможную выгоду.
— Как вы думаете, до конца года в Москве уже не будет продаваться санкционка?
— Я думаю, даже раньше. Если сейчас на складах что-то и есть, мы будем выявлять. Но новых желающих заходить с такой продукцией сюда, я уверен, не найдется.
— И все равно обидно, что продукты пропадают. Могут ли они все же принести пользу стране?
— Что касается яблок, мы договорились с одним из колхозов, сгребли их в компостную яму и раздавили трактором. Вот вам и удобрение. Это польза и русской земле, и колхозу. А нам не пришлось платить за утилизацию.
В Москве утилизация 1 кг мяса стоит 30 рублей, то есть 30 тысяч за тонну, в Туле дешевле — 8 рублей. Но мы хотим проводить ее бесплатно. Ведь от мяса остается мясокостная мука, которую завод оставляет себе и может реализовать. Она, к примеру, добавляется в корм животным.
На нас уже вышло предприятие из Московской области, которое предлагает бесплатную утилизацию в обмен на муку. Мы проверим, насколько достойные там условия для утилизации, и, если все будет нормально, начнем направлять к ним.
— А сыр можно как-то перерабатывать с пользой?
— Сыра у нас пока не было, хотя есть информация, что могут выявить. В Белгороде его отправляли в яму. Мы будем выяснять, можно ли сделать из него муку, но вряд ли.
— Громкая проверка прошла в сети «Ашан». Вы там тоже искали санкционку?
— Нет, это была внеплановая проверка по поручению правительства в рамках борьбы с африканской чумой свиней. Мы проверяли только продукцию свиноводства. Меня в последнее время спрашивают, почему именно «Ашан». Мы по африканской чуме свиней в 2015 году провели уже 352 контрольно-надзорных мероприятия в различных организациях и на границе. За полгода составлено 308 протоколов и выписали штрафов на 7,9 млн рублей. 23 дела даже передали в прокуратуру. Мы выдаем предписания, а потом через полгода проводим вторую проверку.
— Что теперь будет с «Ашаном»? Сообщалось, что им могут продажу мясных полуфабрикатов запретить.
— «Ашан» как работал, так и будет работать. Мы дали им предписания и указали на недостатки. Дело в том, что там выявлена не только кишечная палочка, но и листерия. А она уже приводит к серьезным отравлениям. «Ашан» приостановил продажу мяса по собственному решению, они проведут санацию, вымоют все хлоркой, и мы снова проверим. В суд на приостановку их деятельности мы не подавали.
По поводу «Ашана» мы получили письмо из посольства Франции, где они выражают обеспокоенность ситуацией. Мы все понимаем. Но мы делаем свою работу, а торговые сети качественно делать свою.
— Вы будете что-то отвечать на это письмо?
— Посольству Франции? Нет, я думаю, что каждый должен заниматься своим делом. Международными отношениями у нас занимается федеральная служба. А задача моего управления осуществлять контрольно-надзорную деятельность, в соответствии с полномочиями.
Мы время от времени принимаем жесткие решения, когда видим безобразие. Но мы проводим проверки не для того, чтобы карать, а для того, чтобы навести порядок. Мы должны разъяснить, в чем не выполняются нормы, и что нужно сделать, чтобы это исправить.
Для меня история с «Ашаном» — рядовое событие. Мы таких результатов по мясу получаем достаточно много. Только на границе отобрали 4,6 тысячи проб в отношении продукции животного происхождения и в 122 случаях наблюдали положительные выявления. На границе мы работаем в трех московских аэропортах и в девяти пунктах пропуска в Московской и Тульской областях.
— С 10 августа ужесточен ввоз цветов из Голландии. Что конкретно изменилось?
— Сразу хочу сказать, что они не запрещены. Но мы теперь досматриваем каждую партию цветов голландского происхождения. Объясню ситуацию. Еще в 2007 году мы начали выявлять карантинные объекты в голландских цветах. Это в основном калифорнийский трипс — насекомое, которое поедает урожай еще во время цветения. У нас пока его в массовом порядке нет, но если допустим — будет как колорадский жук.
Когда мы начали предъявлять претензии, голландцы перестали сертифицировать свою продукцию сами. Этим занялись активно Чехия, Словакия, Словения, Венгрия, Литва. Они имеют на это право по законодательству, но в случае нарушений речь идет о фитосанитарной безопасности России. Мы предупредили эти страны, что не рекомендуем сертифицировать для нас голландские цветы. Они не прислушались. Тогда руководство нашей службы приняло решение о том, что каждая партия цветов голландского происхождения должна быть досмотрена.
Если раньше шла фура цветов и мы брали с нее не меньше трех проб, то сейчас будем брать намного больше. Потому что в одной фуре — до 30 партий.
— Сколько голландских цветов в принципе поступает в московский регион?
— В первом полугодии в нашей зоне ответственности прошло 446 млн штук цветочной продукции, 176 млн — голландского происхождения. Из 8,5 млн горшечных растений 7,4 млн — Нидерланды, то есть 87%. За семь месяцев этого года мы обнаружили 460 случаев вредных карантинных организмов, 265 из них — в голландских цветах.
— А после 10 августа?
— Дело в том, что мы констатируем резкое уменьшение ввоза голландских цветов. Есть основания полагать, что они все-таки есть, но сертифицируются в других странах как неголландские. Но когда идет перемаркировка, где-то след все равно останется. Мы это выявим. Мы понимаем, что сложилась сомнительная ситуация, и будем дальше работать.
— Уничтожать голландские цветы планируете?
— Мы уже уничтожаем те, что заражены вредными карантинными организмами. Для этого в пунктах пропуска есть печи. Но в целом голландские цветы сжигать не хотелось бы. Но я ничего не исключаю. Наша задача сейчас — обеспечить тщательный контроль ввоза фитосанитарной продукции, представить руководителю федеральной службы доклады и статистику, чтобы у него была полная информация. Если голландские цветы уйдут в «тень», мы сопоставим, из каких стран нам поступает нереально большое количество продукции, и у них будут проблемы с ввозом. Но не хотелось бы из этой работы делать шоу. Это вопрос плановых переговоров. Сжигать голландские цветы пока не хотелось бы. Но, если придется, мы жестких мер не боимся.
https://news.mail.ru/inregions/moscow/90/economics/22962538/
Последнее редактирование:
