Уилмотт считал, что профессия сошла с рельс, её будущее виделось ему печальным. Как и Дерман, он был уверен, что в мире финансов есть место образованным и мудрым финансовым инженерам.
Тогда в январе они совместно написали "Манифест финансовых моделяторов". Это было что то среднее между призывом к оружию и самоучителем, но там имелось и что-то вроде признания: "Мы встретились с врагом, и этим врагом оказались мы сами". Катастрофу спровоцировали плохие кванты.
"Призрак бродит по рынкам - призрак неликвидности, замороженного кредита и сбоя финансовых моделей, - начали они, иронично перефразируя манифест Маркса и Энгельса 1848 года.
Далее следовало немногословное отрицание самой идеи, что алгоритмические модели могут приблизится к Истине.
Финансовое моделирование во многом опиралось на физику, достигнувшую невероятных успехов в прогнозировании поведения материальных объектов на основе из текущего состояния. Физики изучают мир, повторяя одни и те же эксперименты, чтобы исследовать силы и лежащие в их основе почти магические математические законы...
Но экономика и финансы - совсем другая история, здесь речь идет об умозрительном мире денежных величин. Теория финансов во многом подражала физике и пыталась создать столь же стройные модели для изучения собственных фундаментальных законов... Увы, в финансах нет фундаментальных законов.
Иными словами, в хаотичном мире финансов, где паника, мании и хаотическое поведение толпы могут пересилить любые рациональные ожидания, нет одной-единственной истины.
Модели, построенные исходя из предпосылки, что рынок предсказуем и рационален, обречены на провал. Когда они оперируют миллиардами долларов с высокой долей заемных средств, катастрофа неизбежна.
Чтобы предотвратить возможность повторения спровоцированной квантами катастрофы, которая началась в августе 2007 года, два сверхкванта разработали "Клятву Гиппократа для моделяторов":
Я буду помнить, что не я создал мир и он не укладывается в мои уравнения.
Хотя я буду смело использовать модели для оценки стоимости, я не позволю математике ослепить меня.
Я никогда не принесу реальность в жертву красоте формулы, не объяснив, почему я так сделал.
Я также не буду обманывать людей, использующих мою модель, уверяя их в ее точности. Напротив, я подчеркну ее допущения и недочеты.
Я осознаю, что моя работа может иметь серьезные последствия для общества и экономики, зачастую находящиеся за гранью моего понимания.
Хотя манифест создавался из лучших побуждений, было мало надежды на то, что он разубедит квантов в непогрешимости их моделей и помешает снова ввергнуть финансовую систему в хаос.
Как написал Уоррен Баффет в годовом отчете Berkchire Hathaway в конце февраля 2009 года, Уолл-стрит необходимо поосторожнее обращаться с квантами и их моделями. "Опасайтесь фриков с формулами", - предупреждал он.
"Люди считают, что если они используют высшую математику и компьютерные модели, то они делают Божье дело, - заметил многолетний партнер Баффета мудрый Чарли Манджер. - А на самом деле ими руководит дъявол".
Многие годы критики с периферии мира квантов говорили, что надвигается буря. Например, Бенуа Мандельброт, математик, несколько десятилетий назад предупреждавший квантов о неизученной стороне их математических моделей - сейсмоопасных толстых хвостах по краям колоколообразной кривой, - теперь мрачно наблюдал за финансовой паникой 2008 года: "Как это знакомо".
Ещё до того, как катастрофа разразилась в полную силу, Мандельброт понял, что алгоритмические основы финансовой системы рушатся. Летом 2008 года Мандельброт - явный европеец с сильным акцентом, розовощёкий, с торчащими во все стороны клоками седых волос на огромной голове - вовсю трудился над своими мемуарами в массачусетском Кембридже, в своей квартире с видом на реку Чарльз. Наблюдая за тем, как кризис охватывает всю финансовую систему, он сердился на квантов, не услышавших его предупреждений почти полвека назад.
