Купить еду и обеднеть
Фото: Виталий Невар/ТАСС
Фото: Виталий Невар/ТАСС
Несмотря на все экономические трудности, главный кризис по-прежнему кроется в привычках россиян
Институт социального анализа и прогнозирования РАНХиГС опубликовал данные, согласно которым доля расходов на питание в стране впервые за восемь лет превысила 50%. «Известно, что чем беднее домашнее хозяйство, тем большую часть бюджета оно тратит на продукты питания», — повторяют прописную истину эксперты. Пока президент и министр экономического развития видят где-то подъем производства, а глава Центробанка сражается с инфляцией, у нас налицо углубление кризиса: в феврале 2016-го все мы получили на 6,9% меньше доходов (в сопоставимых ценах), чем годом ранее.
На самом деле серьезных подвижек нет, структура экономики не меняется и по-прежнему ориентирована на сырьевой экспорт. При этом влиять на нефтяные цены мы не в состоянии, а значит, имитируя работу, российские власти просто ждут у моря погоды.
Близка ли катастрофа? Скоро ли наша жизнь будет невыносимой? Когда мы все умрем с голода?
Жить стало лучше
Скорее всего, никогда. Да, у нас есть забытые богом населенные пункты, куда не то что продукты — пенсия доехать не может; но это, скорее, исключение, чем правило, и вызвано оно в первую очередь непрофессионализмом местных властей.
У современных людей нет исторической памяти — не считать же таковой политизированные споры вокруг монументов. Большинство из нас никогда не думает о том, какой огромный путь проделала цивилизация буквально за два последних века. Россия — страна с бедным населением, но среднестатистический россиянин живет куда лучше безземельного дворянина времен наполеоновского нашествия. Молодой москвич, менеджер низшего звена достиг уровня жизни придворных царя Петра I; пятничным застольям в заурядном гольяновском кабачке позавидовали бы приближенные иных Людовиков. Все, чем мы пожертвовали ради этого благоденствия, — размером жилплощади. В плане всех остальных жизненных благ мы оставили далеко позади всех своих предков.
Ирония цивилизации состоит в том, что на заметной части земного шара счастливое будущее, о котором мечтали многие поколения, уже наступило. А вот счастье — нет.
Присосавшиеся
К сожалению, такое почти всеобщее изобилие приводит к повышению аппетитов тех, кто дорвался до власти. Если есть благосостояние, значит, на нем можно поживиться. До невиданных в истории размеров выросли налоги и подати: так, авторы советских учебников с возмущением писали о церковной десятине — сейчас с наших зарплат берут в 4,3 раза больше (взносы в фонды — 30%, НДФЛ — 13%), а о «стрижке» бизнеса даже говорить неловко.
Этот экспоненциальный рост человеческой жадности как раз и является одной из причин повышения доли расходов на еду. Расходы будут расти и дальше — просто потому, что российское продовольственное эмбарго было в известной степени результатом лоббирования со стороны бизнесменов от сельского хозяйства, давно мечтавших о переделе рынка в свою пользу. Теперь эти люди, многие из которых связаны с топ-чиновниками Министерства сельского хозяйства, снимают сливки со своего успеха, толкая цены вверх везде, где это только возможно. Административным путем эту проблему не решить: существует список максимальных цен на социально значимые продукты, но их качество (скажем, дешевого хлеба) не выдерживает никакой критики. Кроме того, компенсируя затраты на убыточную социалку, производители и ритейлеры вынуждены увеличивать свою маржу с остальных товаров. В некотором смысле это, конечно, помощь состоятельных обездоленным, но уж очень символическая и опосредованная.
«Стратегии адаптационного характера»
Тем не менее повторимся: уровень жизни в России настолько высок по историческим меркам, что до настоящих проблем нам еще очень далеко. Можно было бы сказать, что волноваться вообще не из-за чего, если бы не еще одна проблема, тоже оговоренная в мониторинге кремлевских аналитиков. Суконным псевдонаучным языком они сообщают: «трудовые стратегии адаптационного характера в обществе не формируются», «усиливается запрос на компенсаторные меры социальной политики».
В переводе на человеческий язык это означает, что мы разучились работать, принимать решения и отвечать за себя. В известной степени это наследие советского периода с его гарантией права на труд и сверхтерпимым отношением к бездельникам и халтурщикам. Болезненная прививка самостоятельности, сделанная обществу в 1990-х, действия не возымела: при первой же возможности общество вновь погрузилось в состояние самоуспокоенности. И выходить из него не хочет даже при очень болезненных ударах.
Помощь не придет
Приведем простой пример. Летом 2015 года Госдума с подачи «Справедливой России» и с одобрения правительства изменила формулу подсчета льготы на электроэнергию семьям с детьми-инвалидами. Проще говоря, существенно урезала льготу. Сделано это было по-медведевски меленько, по-эсеровски подленько. Конечно, снижение социальных выплат в условиях кризиса можно понять, хотя едва ли тут достигается какая-то существенная экономия. Но и реакция на поправки в закон показалась не совсем адекватной: «Верните льготу!» вместо естественного: «Значит, надо теперь больше зарабатывать».
Жительница города снимает показания электросчетчика в одном из жилых домов
Жительница города снимает показания электросчетчика в одном из жилых домов. Фото: Игорь Акимов/Интерпресс/ТАСС
Речь не о том, что надо прощать правительству урезание прежних социальных достижений: бороться здесь можно и нужно. Но и все время требовать каких-то выплат, особенно когда есть руки, ноги, голова — тоже неправильно. Продолжая сравнение современности с не такой уж далекой стариной, можно вспомнить, что само понятие всеобщей обязательной пенсии по старости появилось в России всего 60 лет назад, уже при Хрущеве. А социальные выплаты и льготы — дело куда более позднего времени. Фактически всего за полвека мы потеряли чувство собственной значимости, собственных способностей, добровольно кастрировали доверие к своим силам.
***
Два тысячелетия люди воспринимали государство как неизбежное зло. Мы же по-русски широко качнулись из одной крайности в другую и теперь видим в решениях власти единственный источник справедливости и благосостояния. Никаких «компенсаторных мер социальной политики» до серьезного подъема экономики не будет — мечтать и протестовать бесполезно.
Надо больше работать и помогать слабым самостоятельно, в том числе и питанием, расходы на которое так быстро растут. Государство — это мы.
