Экономические прогнозы часто оказываются неточны, но это не значит, что доверять аналитикам и статистикам не нужно вовсе
Прогнозы составляются во всех областях. Эксперты оценивают вероятность землетрясений, эпидемий, экономических кризисов, исхода торгов на бирже и спортивных матчей. Ошибки случаются постоянно, но фабрики прогнозов не останавливаются. Как отличить ценный сигнал о возможном развитии событий от информационного шума, основанного на неверных, неполных или просто не имеющих отношения к делу данных?
Об этом рассказывает Нейт Сильвер, журналист и статистик, сумевший точно предсказать результаты президентских выборов в США в 2008 и 2012 годах. Его книга «Сигнал и шум» отчасти близка исследованиям Нассима Талеба и столь же значима для всех, кто имеет дело с большими объемами данных. И если Талеб говорит о законах зарождения «черных лебедей», Сильвер обобщает опыт экспертов-практиков и показывает, почему прогнозам даже признанных специалистов порой не стоит верить. Forbes публикует отрывок из книги, русский перевод которой скоро выходит в издательстве «Азбука-Бизнес».
Опросы общественного мнения всегда допускают погрешность, и мы поэтому осознаем их неопределенность. А вот экономические прогнозы чаще всего ограничиваются одной-единственной цифрой: в следующем месяце будет создано 150 000 рабочих мест, ВВП вырастет на 3%, цена нефти достигнет $120 за баррель... Подобные высказывания создают впечатление, что прогнозы невероятно точны.
На самом же деле экономические прогнозы представляют собой в лучшем случае инструменты, редко способные предсказать переломные события в экономике более чем за несколько месяцев. Предсказание поведения американской экономики, такой большой и сложной по своей сути, — непростая задача. Разрыв между тем, что показывают прогнозы, и тем, как они воспринимаются, довольно значителен. Некоторые специалисты по экономическому прогнозированию не хотели бы, чтобы вы об этом знали. Как и специалисты по прогнозированию в других дисциплинах, они воспринимают неопределенность как врага, угрожающего их репутации. Они не оценивают ее с должной степенью четкости и не выдвигают предположений, которые способны, с одной стороны, снизить долю неопределенности в их моделях, а с другой — каким-либо способом улучшить их предсказания в реальном мире. И это приводит к тому, что мы оказываемся неготовыми к реальным бедствиям.
Цена ошибки
В апреле 1997 года в США река Ред-Ривер затопила город Гранд-Форкс, штат Северная Дакота. Вода перелилась через дамбы и проникла в город примерно на 3 км. До жертв не дошло, почти все население было эвакуировано. Но затраты на расчистку последствий наводнения составили миллиарды долларов, а 75% домов были разрушены или требовали серьезного ремонта.
В отличие от ураганов и землетрясений наводнения в Гранд-Форкс могло не быть. Конструкции, предназначенные для защиты от наводнения, можно было укрепить мешками с песком. Также существовала возможность направить поток воды в ненаселенные окрестности — на фермерские поля, а не на школы, церкви и жилые дома.
Жители Гранд-Форкс были осведомлены об угрозе наводнения за несколько месяцев. Той зимой на Великих Равнинах выпало невероятно много снега. Национальная служба погоды, предвидя возможные последствия его таяния, выпустила прогноз, согласно которому высота воды в Ред-Ривер могла подняться до 15 м — значения, близкого к рекордному.
Существовала одна небольшая проблема. Дамбы в Гранд-Форкс были построены таким образом, что могли выдержать поток воды высотой до 15,5 м, поэтому даже небольшая ошибка в прогнозе могла оказаться роковой.
Однако в реальности уровень воды поднялся до 16,5 м. Конечно, прогноз службы погоды в любом случае не мог быть идеальным, и ошибка на 1,5 м в прогнозе, сделанном за два месяца до прихода большой воды, кажется вполне обоснованной — по крайней мере, с точки зрения исторических данных. Величина предельной погрешности, рассчитанная статистически, в прошлом составляла ±2,7 м. Это означало, что вероятность того, что вода перельется через дамбу, составляла примерно 35%. Главная проблема была в том, что служба погоды не сообщила широкой общественности, что в прогнозе присутствует неопределенность. В нем подчеркивалось лишь, что вода поднимется на 15 м. Позднее прогнозисты сообщили, что боялись ситуации, при которой общественность утратила бы доверие к прогнозам, если бы в них подразумевалась хоть какая-то неопределенность.
В результате вместо того чтобы лучше подготовиться к этому событию, а то и полностью избежать наводнения, укрепив и увеличив высоту дамбы и перенаправив водный поток, предоставленные сами себе жители поверили в то, что им не о чем беспокоиться (мало кто из них даже купил страховку на случай наводнения). Предсказание о том, что уровень воды поднимется на 15 м, высказанное без каких-либо оговорок, давало основание считать, что высота потока будет именно такой и высоты дамбы 15,5 м будет вполне достаточно, чтобы обеспечить безопасность. Некоторые даже восприняли отметку 15 м как максимум возможного подъема уровня воды.
Известна старая шутка: «статистик утонул, переходя реку, средняя глубина которой составляла лишь один метр».
В рамках прогнозной модели службы погоды уровень воды поднимался в среднем на 15 м, однако даже небольшое его превышение могло привести к затоплению.
Национальная служба погоды со временем признала важность информирования о погрешностях в своих прогнозах, что делает их гораздо более точными и честными. Однако подобное отношение редко встречается у других прогнозистов — особенно тех, кто рассказывает о возможном движении экономики в том или ином направлении.
Система стимулов
Рациональны ли экономисты? Теперь давайте посмотрим, что произошло в ноябре 2007 года. До официального начала рецессии оставался всего месяц. Уже были видны явные признаки проблемы на жилищном рынке — количество вынужденных выкупов недвижимости удвоилось, а компания Countrywide, крупный кредитор на ипотечном рынке, оказалась на грани банкротства. Не менее тревожные знаки были заметны и на кредитных рынках.
Тем не менее экономисты в рамках ежеквартального опроса профессиональных прогнозистов Survey of Professional Forecasters (SPF), проводимого Федеральным резервным банком Филадельфии, считали будущую рецессию относительно маловероятной. Более того, они ожидали, что в 2008 году экономика будет расти на уровне чуть меньше среднего уровня 2,4%, и, конечно, не предполагали возможности рецессии столь сильной, какая случилась в реальности.
Опрос SPF уникален в том смысле, что в ходе него экономистов просят максимально широко описать возможный диапазон направлений, по которым будет двигаться экономика. Вероятностное изучение последствий представляет собой важнейшую часть научного прогноза. Если бы я попросил вас предсказать результат выбрасывания пары кубиков, то ваш точный ответ представлял бы собой не единственное число, а перечисление возможных вариантов и их сравнительную вероятность. Хотя у вас будет выпадать цифра 7 гораздо чаще, чем любая другая, с точки зрения прогноза она не имеет никаких преимуществ перед числами 2 или 12 при условии, что каждое число выпадает с вероятностью, которую вы присваиваете ему в долгосрочной перспективе.
Нечто подобное просят сделать и экономистов в рамках опроса SPF, когда они прогнозируют размер ВВП и других переменных. Например, их просят оценить вероятность того, что значение ВВП окажется между 2% и 3% или же между 3% и 4%. Как упоминалось выше, экономисты в рамках этого опроса думали, что прирост ВВП по итогам 2008 года составит примерно 2,4%, то есть окажется чуть ниже уровня долгосрочного тренда. Этот прогноз казался невероятно плохим. На самом деле, после того как ударил финансовый кризис, ВВП снизился на 3,3%. Но что еще хуже, экономисты очень доверяли своим плохим прогнозам. По их мнению, вероятность снижения ВВП в 2008 году составляла лишь 3%. А вероятность спада в экономике на уровне 2% или более (что и произошло чуть позже) составляла, по их мнению, лишь 1 из 500...
Старая шутка об экономистах, выявивших девять из последних шести рецессий, имеет под собой вполне реальную основу.
В 1990-е годы экономисты смогли заранее предсказать лишь две из 60 рецессий.
В этом смысле экономисты не уникальны. Результат такого рода можно считать следствием либо того, что эксперты не умеют давать честное описание неопределенности в своих прогнозах, либо того, что они не очень заинтересованы в том, чтобы это делать. Такая же чрезмерная уверенность в достоверности прогнозов наблюдается и во множестве других областей, в том числе в медицине, политических науках, финансах и психологии. Судя по всему, она применяется и тогда, когда мы, зная прогноз, основываемся на своих суждениях или когда мы используем для этого статистическую модель.
Однако в отличие от других отраслей в экономике подобные ошибки могут считаться непростительными. В первую очередь прогнозы экономистов не просто слишком самоуверенны, но и плохо применимы в условиях реального мира. Ошибка в прогнозах реального значения ВВП может приводить к существенным экономическим последствиям. Кроме того, организованные усилия по предсказанию значения таких переменных, как ВВП, проводятся уже много лет. Эти результаты хорошо задокументированы и имеются в бесплатном доступе. Получение обратной связи по поводу того, как проявили себя наши прогнозы в реальности, — это единственный и, возможно, самый важный способ их улучшить.
Предсказатели в мире экономики получают больше обратной связи, чем представители большинства других профессий. Однако они предпочитают вести себя крайне самоуверенно и не желают исправлять собственные искажения.
Но разве экономика — это не дисциплина, изучающая рациональность поведения? Разумеется, вы можете ожидать, что представитель какой-то другой профессии, например антрополог, может допустить искажения при создании прогнозов, но не экономист. Возможно, именно с этим отчасти и связана проблема экономических прогнозов. Экономисты хорошо разбираются в вопросах рациональности. Это означает, что они хорошо понимают, как работает система стимулов. И если они делают искаженные прогнозы, то, возможно, это признак того, что у них недостаточно стимулов для создания хороших.
Автор: Стив Форбс
главный редактор Forbes USA
источник - forbes.ru
Прогнозы составляются во всех областях. Эксперты оценивают вероятность землетрясений, эпидемий, экономических кризисов, исхода торгов на бирже и спортивных матчей. Ошибки случаются постоянно, но фабрики прогнозов не останавливаются. Как отличить ценный сигнал о возможном развитии событий от информационного шума, основанного на неверных, неполных или просто не имеющих отношения к делу данных?
Об этом рассказывает Нейт Сильвер, журналист и статистик, сумевший точно предсказать результаты президентских выборов в США в 2008 и 2012 годах. Его книга «Сигнал и шум» отчасти близка исследованиям Нассима Талеба и столь же значима для всех, кто имеет дело с большими объемами данных. И если Талеб говорит о законах зарождения «черных лебедей», Сильвер обобщает опыт экспертов-практиков и показывает, почему прогнозам даже признанных специалистов порой не стоит верить. Forbes публикует отрывок из книги, русский перевод которой скоро выходит в издательстве «Азбука-Бизнес».
Опросы общественного мнения всегда допускают погрешность, и мы поэтому осознаем их неопределенность. А вот экономические прогнозы чаще всего ограничиваются одной-единственной цифрой: в следующем месяце будет создано 150 000 рабочих мест, ВВП вырастет на 3%, цена нефти достигнет $120 за баррель... Подобные высказывания создают впечатление, что прогнозы невероятно точны.
На самом же деле экономические прогнозы представляют собой в лучшем случае инструменты, редко способные предсказать переломные события в экономике более чем за несколько месяцев. Предсказание поведения американской экономики, такой большой и сложной по своей сути, — непростая задача. Разрыв между тем, что показывают прогнозы, и тем, как они воспринимаются, довольно значителен. Некоторые специалисты по экономическому прогнозированию не хотели бы, чтобы вы об этом знали. Как и специалисты по прогнозированию в других дисциплинах, они воспринимают неопределенность как врага, угрожающего их репутации. Они не оценивают ее с должной степенью четкости и не выдвигают предположений, которые способны, с одной стороны, снизить долю неопределенности в их моделях, а с другой — каким-либо способом улучшить их предсказания в реальном мире. И это приводит к тому, что мы оказываемся неготовыми к реальным бедствиям.
Цена ошибки
В апреле 1997 года в США река Ред-Ривер затопила город Гранд-Форкс, штат Северная Дакота. Вода перелилась через дамбы и проникла в город примерно на 3 км. До жертв не дошло, почти все население было эвакуировано. Но затраты на расчистку последствий наводнения составили миллиарды долларов, а 75% домов были разрушены или требовали серьезного ремонта.
В отличие от ураганов и землетрясений наводнения в Гранд-Форкс могло не быть. Конструкции, предназначенные для защиты от наводнения, можно было укрепить мешками с песком. Также существовала возможность направить поток воды в ненаселенные окрестности — на фермерские поля, а не на школы, церкви и жилые дома.
Жители Гранд-Форкс были осведомлены об угрозе наводнения за несколько месяцев. Той зимой на Великих Равнинах выпало невероятно много снега. Национальная служба погоды, предвидя возможные последствия его таяния, выпустила прогноз, согласно которому высота воды в Ред-Ривер могла подняться до 15 м — значения, близкого к рекордному.
Существовала одна небольшая проблема. Дамбы в Гранд-Форкс были построены таким образом, что могли выдержать поток воды высотой до 15,5 м, поэтому даже небольшая ошибка в прогнозе могла оказаться роковой.
Однако в реальности уровень воды поднялся до 16,5 м. Конечно, прогноз службы погоды в любом случае не мог быть идеальным, и ошибка на 1,5 м в прогнозе, сделанном за два месяца до прихода большой воды, кажется вполне обоснованной — по крайней мере, с точки зрения исторических данных. Величина предельной погрешности, рассчитанная статистически, в прошлом составляла ±2,7 м. Это означало, что вероятность того, что вода перельется через дамбу, составляла примерно 35%. Главная проблема была в том, что служба погоды не сообщила широкой общественности, что в прогнозе присутствует неопределенность. В нем подчеркивалось лишь, что вода поднимется на 15 м. Позднее прогнозисты сообщили, что боялись ситуации, при которой общественность утратила бы доверие к прогнозам, если бы в них подразумевалась хоть какая-то неопределенность.
В результате вместо того чтобы лучше подготовиться к этому событию, а то и полностью избежать наводнения, укрепив и увеличив высоту дамбы и перенаправив водный поток, предоставленные сами себе жители поверили в то, что им не о чем беспокоиться (мало кто из них даже купил страховку на случай наводнения). Предсказание о том, что уровень воды поднимется на 15 м, высказанное без каких-либо оговорок, давало основание считать, что высота потока будет именно такой и высоты дамбы 15,5 м будет вполне достаточно, чтобы обеспечить безопасность. Некоторые даже восприняли отметку 15 м как максимум возможного подъема уровня воды.
Известна старая шутка: «статистик утонул, переходя реку, средняя глубина которой составляла лишь один метр».
В рамках прогнозной модели службы погоды уровень воды поднимался в среднем на 15 м, однако даже небольшое его превышение могло привести к затоплению.
Национальная служба погоды со временем признала важность информирования о погрешностях в своих прогнозах, что делает их гораздо более точными и честными. Однако подобное отношение редко встречается у других прогнозистов — особенно тех, кто рассказывает о возможном движении экономики в том или ином направлении.
Система стимулов
Рациональны ли экономисты? Теперь давайте посмотрим, что произошло в ноябре 2007 года. До официального начала рецессии оставался всего месяц. Уже были видны явные признаки проблемы на жилищном рынке — количество вынужденных выкупов недвижимости удвоилось, а компания Countrywide, крупный кредитор на ипотечном рынке, оказалась на грани банкротства. Не менее тревожные знаки были заметны и на кредитных рынках.
Тем не менее экономисты в рамках ежеквартального опроса профессиональных прогнозистов Survey of Professional Forecasters (SPF), проводимого Федеральным резервным банком Филадельфии, считали будущую рецессию относительно маловероятной. Более того, они ожидали, что в 2008 году экономика будет расти на уровне чуть меньше среднего уровня 2,4%, и, конечно, не предполагали возможности рецессии столь сильной, какая случилась в реальности.
Опрос SPF уникален в том смысле, что в ходе него экономистов просят максимально широко описать возможный диапазон направлений, по которым будет двигаться экономика. Вероятностное изучение последствий представляет собой важнейшую часть научного прогноза. Если бы я попросил вас предсказать результат выбрасывания пары кубиков, то ваш точный ответ представлял бы собой не единственное число, а перечисление возможных вариантов и их сравнительную вероятность. Хотя у вас будет выпадать цифра 7 гораздо чаще, чем любая другая, с точки зрения прогноза она не имеет никаких преимуществ перед числами 2 или 12 при условии, что каждое число выпадает с вероятностью, которую вы присваиваете ему в долгосрочной перспективе.
Нечто подобное просят сделать и экономистов в рамках опроса SPF, когда они прогнозируют размер ВВП и других переменных. Например, их просят оценить вероятность того, что значение ВВП окажется между 2% и 3% или же между 3% и 4%. Как упоминалось выше, экономисты в рамках этого опроса думали, что прирост ВВП по итогам 2008 года составит примерно 2,4%, то есть окажется чуть ниже уровня долгосрочного тренда. Этот прогноз казался невероятно плохим. На самом деле, после того как ударил финансовый кризис, ВВП снизился на 3,3%. Но что еще хуже, экономисты очень доверяли своим плохим прогнозам. По их мнению, вероятность снижения ВВП в 2008 году составляла лишь 3%. А вероятность спада в экономике на уровне 2% или более (что и произошло чуть позже) составляла, по их мнению, лишь 1 из 500...
Старая шутка об экономистах, выявивших девять из последних шести рецессий, имеет под собой вполне реальную основу.
В 1990-е годы экономисты смогли заранее предсказать лишь две из 60 рецессий.
В этом смысле экономисты не уникальны. Результат такого рода можно считать следствием либо того, что эксперты не умеют давать честное описание неопределенности в своих прогнозах, либо того, что они не очень заинтересованы в том, чтобы это делать. Такая же чрезмерная уверенность в достоверности прогнозов наблюдается и во множестве других областей, в том числе в медицине, политических науках, финансах и психологии. Судя по всему, она применяется и тогда, когда мы, зная прогноз, основываемся на своих суждениях или когда мы используем для этого статистическую модель.
Однако в отличие от других отраслей в экономике подобные ошибки могут считаться непростительными. В первую очередь прогнозы экономистов не просто слишком самоуверенны, но и плохо применимы в условиях реального мира. Ошибка в прогнозах реального значения ВВП может приводить к существенным экономическим последствиям. Кроме того, организованные усилия по предсказанию значения таких переменных, как ВВП, проводятся уже много лет. Эти результаты хорошо задокументированы и имеются в бесплатном доступе. Получение обратной связи по поводу того, как проявили себя наши прогнозы в реальности, — это единственный и, возможно, самый важный способ их улучшить.
Предсказатели в мире экономики получают больше обратной связи, чем представители большинства других профессий. Однако они предпочитают вести себя крайне самоуверенно и не желают исправлять собственные искажения.
Но разве экономика — это не дисциплина, изучающая рациональность поведения? Разумеется, вы можете ожидать, что представитель какой-то другой профессии, например антрополог, может допустить искажения при создании прогнозов, но не экономист. Возможно, именно с этим отчасти и связана проблема экономических прогнозов. Экономисты хорошо разбираются в вопросах рациональности. Это означает, что они хорошо понимают, как работает система стимулов. И если они делают искаженные прогнозы, то, возможно, это признак того, что у них недостаточно стимулов для создания хороших.
Автор: Стив Форбс
главный редактор Forbes USA
источник - forbes.ru
