Завышенные зарплаты игроков, которые перестают прогрессировать и не видят смысла подниматься с золотой печки, чтобы покинуть территорию комфорта и попробовать себя в более конкурентной среде. Отсутствие коммерческой составляющей в профессиональном футболе: клубам неинтересно зарабатывать, ведь регион или государственная корпорация все равно дадут денег. Невысокий интерес к спорту со стороны подавляющего большинства населения, приоткрывающего веки лишь во время крупных соревнований. Слабо развитый детско-юношеский футбол, в котором редко квалифицированные и почти всегда низкооплачиваемые тренеры учат детей в условиях часто близких к экстремальным.
Причины можно перечислять долго. Какую из частей этого организма не обследуй, — везде найдется опухоль. Вы удивитесь, но каждая из этих проблем затронута в недавно принятой программе развития футбола до 2030 года.
Система спортивной подготовки не выпускает достаточно конкурентоспособных молодых футболистов. Например, в 2013 г. всего 7 игроков молодежного футбола перешли в Премьер-лигу, — выкладка из программы развития футбола до 2030 года.
По данным РФС на 2014 год, в России функционировало 2500 центров подготовки молодых футболистов (ДЮСШ, СДЮШОР, академии и т. д.) — с тех пор число количество школ резко не уменьшилось и не увеличилось. Каждая из них ежегодно выпускает команду 16–17 лет и набирает новую 6-7-летнюю группу. В среднем в команде обучается футболу 20 человек — в наиболее развитых школах больше. 2500 умножаем на 20 — получаем 50 000 футболистов, которые ежегодно выходят из российских детско-юношеских школ. Это не просто большая, это — космическая цифра.
Очевидно, что не все годятся для клубов РФПЛ, ФНЛ и ПФЛ. Кто-то получит серьезную травму, кто-то решит сделать акцент на учебе, кто-то занимался у слабого тренера, кто-то не имеет ни малейшего таланта… Пускай, сквозь эти и многие другие не упомянутые фильтры пройдет лишь 1000 человек. Даже если так, то это ты-ся-ча футболистов! Тысяча обученных, не лишенных таланта парней, которые готовы биться за то, чтобы заниматься любимым делом.
Такое количество выпускников вроде бы намекает на невероятный уровень конкуренции за место в немногочисленных клубах нашей страны. Однако на деле — никакой конкуренции нет. Шанс пробиться в большой футбол зачастую получают те, у кого есть:
А) Связи, лучше — родственные, чтобы получить шанс по блату.
Б) Деньги, лучше — большие, чтобы заплатить за шанс.
Футболисты, которые пробились на футбольный верх в последнее десятилетие, не выполняя одно из этих условий, — уникумы, которых можно пересчитать по пальцам. Наш футбол умирает при переходе из юношеского футбола во взрослый — это факт. Тысячи и тысячи юношей ежегодно прощаются с мечтой по совсем не спортивным причинам.
Все детство и юношество между учебой и футболом они выбирали второе — это понятная психология. С приходом осознания, что реализоваться в футболе у них не получается, они встают перед неопределенностью, незнанием, что делать дальше.
Государство — футбольные школы на 99 процентов содержатся на государственные деньги — выделяет огромные средства на футбольное образование, чтобы подрастающее поколение было занято в спорте. На выходе оно, государство, за свои же деньги (деньги налогоплательщиков) получает десятки тысяч молодых людей, которые не знают, как употребить свои знания и куда направить свой голод и обиду за разрушенные мечты.
Самое печальное, что система не работает из-за горстки мошенников, получивших небольшую власть, доступ к бюджетам, которые они не устают осваивать. Они попали в клубы и/или имеют там знакомых. Наладили сеть, основанную на взятках и откатах, которая работает без сбоев, потому что об этом никто не говорит.
Участникам процесса выгодно существующее положение дел. Футболист, воспользовавшийся услугой «заплати за шанс», даже десятилетие спустя в этом не признается, поскольку это весьма сомнительный повод для гордости. Возрастные футболисты, которые, не сомневайтесь, знают всю систему, возмущаться не станут тем более, потому что существующие положение дел позволяет им жить в комфортных, бесконкурентных условиях. Тренеры и функционеры тоже будут молчать. Некоторые в доле, а остальные — боятся потерять работу, боятся идти против системы, а точнее, против людей, которые ее создали.
Молчат и футболисты, которым объявляли: «Хочешь попасть в клуб? Плати Х сотен тысяч рублей». Очевидно, что их никто и не спрашивает: журналисты не заинтересованы в общении с неизвестным 18-летним «Иваном Ивановым». А Сам он не придёт к журналистам и не попросит взять у него интервью. Не пойдет он и в прокуратуру, потому что не обладает доказательствами, да и не в наших правилах идти в органы с целью заявить о коррупции. Кроме того, он банально боится людей, которые могут и пальчиком, и пистолетиком пригрозить. К тому же, если условный Ваня Иванов окончательно не отчаялся и планирует попробовать где-нибудь поиграть, то понимает, что клубы не захотят брать человека, который не боится говорить.
Ситуация сильно походит на изнасилование. Жертва не хочет рассказать о случившимся, потому что боится, во-первых, насильника, во-вторых, общественного порицания, в том числе от близких людей: «сама виновата, нечего одной по вечерам в юбке ходить». В футболе это звучало бы так: «Как будто ты сам не знал, что без денег не пробиться. Ведешь себя, как стукач». Наш футбол насилуют — и об этом нужно говорить.
