Когда публичное слово становится подсудным? С одной стороны, у наших граждан существует неотъемлемое право на свободу слова и выражение мнения. С другой — за высказывания, разжигающие ненависть, вражду и прочие социально деструктивные настроения, Уголовный кодекс предусматривает соответствующее наказание. Так где та грань, за которой свобода слова превращается в уголовно наказуемое деяние?
Пленум Верховного суда РФ собирается осенью выпустить постановление, разъясняющее, в каком случае публичное высказывание попадает под понятие «экстремизм». Пока рано оценивать этот документ — наверняка до момента окончательного согласования и утверждения его текст еще не раз поменяется. Но поскольку речь идет об отнесении публичных высказываний к уголовно наказуемым деяниям, хотелось бы верить, что эти критерии будут исчерпывающими и максимально конкретными, не допускающими расширительного толкования.
Не секрет, что применение любого закона зависит от того, как его толкует конкретный исполнитель. На практике это порождает весьма различные правовые ситуации.
Основной вопрос — когда публичное слово становится подсудным? С одной стороны, есть право на свободу слова, выражение мнения. Но существуют ситуации, в которых выражение мнения переходит грань закона. Статья 282 УК РФ говорит о наказании за действия, «направленные на возбуждение ненависти либо вражды, а также на унижение достоинства человека либо группы лиц по признакам пола, расы, национальности, языка, происхождения, отношения к религии, а равно принадлежности к какой-либо социальной группе, совершенные публично или с использованием средств массовой информации либо информационно-телекоммуникационных сетей, в том числе сети интернет.
В последнее время публикации, в которых упоминается привлечение к уголовной ответственности за поставленный лайк или репост ссылок на какой-то информационный материал, встречаются всё чаще. Например, недавно житель Новосибирской области был приговорен к году колонии за репост фотографии крещенских купаний с оскорбительной подписью.
В сентябре прошлого года жителя Чувашии осудили за перепост в сети «ВКонтакте» демотиватора с карикатурой на госслужащего, причем обвиняемый утверждал, что поставил лайк тексту интервью, а карикатура «подвязалась» автоматически. В той же Чувашии пенсионеру было предъявлено обвинение в экстремизме за репост в той же «ВКонтакте» экстремистских материалов, однако он утверждал, что ничего подобного на своей странице не размещал и его аккаунт был, скорее всего, взломан.
Понятно, что и лайк как форма поддержки, и репост какого-то материала, разжигающего вражду или призывающего к совершению насильственных действий, способны побуждать к совершению противоправных или негативных действий. Хотя применительно к лайку вопросов больше, ведь он не обязательно выражает поддержку данного мнения и может свидетельствовать только о том, что пользователь всего лишь прочитал материал.
Оценка этих действий не должна находиться в опасной связи исключительно с субъективным восприятием материла конкретным сотрудником правоохранительных органов, инициирующим возбуждение дела. Очень важно сохранить общий подход к праву любого человека высказываться, если ему что-то нравится или не нравится. Речь идет о свободном выражении мнения, и состава преступления в этом нет. А вот форма выражения мнения и степень его воздействия на общественное сознание вполне могут быть регламентированы для достижения общественного блага, спокойного и мирного сосуществования.
Сетевое пространство, интернет — относительно новая, но уже неотъемлемая часть нашей жизни. Поэтому подобные дела вызывают большой резонанс, их примеры часто используются для критики власти. С другой стороны, все-таки необходимо осознавать публичность любого высказывания в интернете и более ответственно подходить к нему, тут-то именно что «слово — не воробей» — всё сказанное остается и может быть доступно для огромной аудитории.
Правоприменительная практика выявила необходимость конкретизации определенных моментов — именно для уточнения в спорных случаях и выпускаются постановления пленума ВС.
Пять лет назад, летом 2011 года, Верховный суд уже обращался к этому вопросу — в постановлении пленума ВС РФ «О судебной практике по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности». Там говорилось, что вопрос о публичности призывов к экстремистской деятельности должен решаться судами с учетом места, способа, обстановки и других обстоятельств дела. «Критика политических организаций, — подчеркивал Верховный суд, — идеологических и религиозных объединений, политических, идеологических или религиозных убеждений, национальных или религиозных обычаев сама по себе не должна рассматриваться как действие, направленное на возбуждение ненависти или вражды».
Но с тех пор были внесены изменения в данную статью Уголовного кодекса, накопилось много материалов по этой проблеме. Все это требует возвращения к данной теме и новых разъяснений.
Автор — управляющий партнер Московской коллегии адвокатов «Легис Групп», эксперт Фонда защиты правовой культуры
http://izvestia.ru/news/626693
Пленум Верховного суда РФ собирается осенью выпустить постановление, разъясняющее, в каком случае публичное высказывание попадает под понятие «экстремизм». Пока рано оценивать этот документ — наверняка до момента окончательного согласования и утверждения его текст еще не раз поменяется. Но поскольку речь идет об отнесении публичных высказываний к уголовно наказуемым деяниям, хотелось бы верить, что эти критерии будут исчерпывающими и максимально конкретными, не допускающими расширительного толкования.
Не секрет, что применение любого закона зависит от того, как его толкует конкретный исполнитель. На практике это порождает весьма различные правовые ситуации.
Основной вопрос — когда публичное слово становится подсудным? С одной стороны, есть право на свободу слова, выражение мнения. Но существуют ситуации, в которых выражение мнения переходит грань закона. Статья 282 УК РФ говорит о наказании за действия, «направленные на возбуждение ненависти либо вражды, а также на унижение достоинства человека либо группы лиц по признакам пола, расы, национальности, языка, происхождения, отношения к религии, а равно принадлежности к какой-либо социальной группе, совершенные публично или с использованием средств массовой информации либо информационно-телекоммуникационных сетей, в том числе сети интернет.
В последнее время публикации, в которых упоминается привлечение к уголовной ответственности за поставленный лайк или репост ссылок на какой-то информационный материал, встречаются всё чаще. Например, недавно житель Новосибирской области был приговорен к году колонии за репост фотографии крещенских купаний с оскорбительной подписью.
В сентябре прошлого года жителя Чувашии осудили за перепост в сети «ВКонтакте» демотиватора с карикатурой на госслужащего, причем обвиняемый утверждал, что поставил лайк тексту интервью, а карикатура «подвязалась» автоматически. В той же Чувашии пенсионеру было предъявлено обвинение в экстремизме за репост в той же «ВКонтакте» экстремистских материалов, однако он утверждал, что ничего подобного на своей странице не размещал и его аккаунт был, скорее всего, взломан.
Понятно, что и лайк как форма поддержки, и репост какого-то материала, разжигающего вражду или призывающего к совершению насильственных действий, способны побуждать к совершению противоправных или негативных действий. Хотя применительно к лайку вопросов больше, ведь он не обязательно выражает поддержку данного мнения и может свидетельствовать только о том, что пользователь всего лишь прочитал материал.
Оценка этих действий не должна находиться в опасной связи исключительно с субъективным восприятием материла конкретным сотрудником правоохранительных органов, инициирующим возбуждение дела. Очень важно сохранить общий подход к праву любого человека высказываться, если ему что-то нравится или не нравится. Речь идет о свободном выражении мнения, и состава преступления в этом нет. А вот форма выражения мнения и степень его воздействия на общественное сознание вполне могут быть регламентированы для достижения общественного блага, спокойного и мирного сосуществования.
Сетевое пространство, интернет — относительно новая, но уже неотъемлемая часть нашей жизни. Поэтому подобные дела вызывают большой резонанс, их примеры часто используются для критики власти. С другой стороны, все-таки необходимо осознавать публичность любого высказывания в интернете и более ответственно подходить к нему, тут-то именно что «слово — не воробей» — всё сказанное остается и может быть доступно для огромной аудитории.
Правоприменительная практика выявила необходимость конкретизации определенных моментов — именно для уточнения в спорных случаях и выпускаются постановления пленума ВС.
Пять лет назад, летом 2011 года, Верховный суд уже обращался к этому вопросу — в постановлении пленума ВС РФ «О судебной практике по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности». Там говорилось, что вопрос о публичности призывов к экстремистской деятельности должен решаться судами с учетом места, способа, обстановки и других обстоятельств дела. «Критика политических организаций, — подчеркивал Верховный суд, — идеологических и религиозных объединений, политических, идеологических или религиозных убеждений, национальных или религиозных обычаев сама по себе не должна рассматриваться как действие, направленное на возбуждение ненависти или вражды».
Но с тех пор были внесены изменения в данную статью Уголовного кодекса, накопилось много материалов по этой проблеме. Все это требует возвращения к данной теме и новых разъяснений.
Автор — управляющий партнер Московской коллегии адвокатов «Легис Групп», эксперт Фонда защиты правовой культуры
http://izvestia.ru/news/626693
Последнее редактирование:
